— Неинтересно, — произносит она, бросая на меня быстрый взгляд.
— Давно ты тут работаешь? — интересуется ублюдок, а Полина, уставившись на него пристально, молчит. — Недавно, наверное. Иначе бы знала, как правильно обращаться с клиентами.
Ну все.
— Тебе че надо от нее? — поворачиваюсь к этому выродку. — Тебе уже ответили. Отвали.
Самое забавное то, что те слухи с подробностями о том, что он выбросил девчонку с балкона — он сам же и распространял под мухой. Хвастался, мразь, что сухим вышел.
— А я с тобой что ли разговариваю?
— Оставь девушку в покое, — приказываю. — Угрозы свои — в одно место себе засунь. В ее обязанности не входит облизывать каждого выродка, который к ней полезет.
— Крылов защищает какую-то потаскушку из клуба... — хмыкает. — Это что-то новенькое. Тоже на нее планы? Забудь. Твоя очередь будет, когда я с ней закончу.
Прикрываю глаза, пытаясь мысленно себя остудить, но ничего не выходит, злость как яд расходится по всему телу. Сжимаю кулаки. Не припомню, когда в последний раз такое испытывал...
Несмотря на то, что мне стоило проявить выдержку и опустить эту мразь на словах — я выбираю другое: то, что мне привычнее.
Наношу быстрый удар в его челюсть, от которого у меня самого теперь ноет рука. Не успел он уклониться. Так себе реакция. Сваливается вместе со стаканом на пол, но не спешит встать, прежде Львов бьет стакан об пол. Это не жест злости, а желание превратить стакан в смертельное оружие, которое, поднявшись, он пытается применить на мне.
Вокруг раздаются крики, вопли, сильный шум, просьбы позвать охрану, но я не отвлекаюсь. Ублюдок делает выпады, норовя порезать меня. В прошлую нашу драку он размахивал ножом.
В один момент у меня получается перехватить его руку, оттолкнуть, но ублюдку все-таки удается порезать мне руку, после чего нас растаскивают по сторонам и выводят из клуба.
Ментов почему-то вызывать не стали. Однако радоваться рано. Завтра, уверен, все будет обнародовано в сети. У всех же сейчас, мать их, камеры на смартфонах есть.
Есть стойкое желание продолжить. Отхреначить эту мразь! Но Львов сваливает. Без оглядки удаляется за здание. Трусливый ублюдок! В прошлый раз примерно так же слился.
Стою сейчас, смотря на свою руку, из которой немного сочится кровь и кривлюсь. Надо бы ее чем-нибудь перевязать. Не знаю даже, есть ли у меня дома аптечка.
Слышу хлопок двери, поворачиваю голову и не верю своим глазам.
Полина вышла.
Девушка приближается ко мне уверенным шагом. В ее руке что-то есть.
— Ты что устроил?! — с возмущением бросает она, подойдя ко мне очень близко.
— А что, не было повода? Просто так я на него кинулся, считаешь? — щурюсь.
— Я поняла, что вы знаете друг друга, и что терпеть друг друга не можете. Поэтому ты…
— Нет! — рыкаю, а девчонка аж отскакивает от меня. Здесь слабое освещение, но я вижу эти ее огромные от страха глаза. — Я сделал это не потому, что ненавижу этого ублюдка. Да, моя злость была подкреплена и этим, но врезал я ему за его поганый язык.
— Я сама могу за себя постоять, — шипит. — Я бы все равно с ним никуда не пошла.
— Ну, допустил, не пошла, — усмехаюсь, — а ты знаешь, что было бы дальше? Ты как маленькая, ей-богу. Я же сказал тебе, что сюда всякая мразь ходит.
Полина приоткрывает рот, собираясь что-то сказать, но передумывает. Снова подходит ближе.
— Покажи руку, которую он ранил. Давай, — сама хватает ее, рассматривает. — Не особо глубокая… Нужно ее промыть. Держи вот так руку, не дергай ее, — отпускает мою руку.
В ее руке какая-то бутылочка, перекись водорода, кажется, и небольшой бинт.