-Но? - перебивает Ромка,- Надеюсь, вы не скажете, что МОЯ жена зря старалась?

И смеётся. Шутка. Но смешно только мне и ему. Мединскому не до смеха. Он ведь именно это и хотел сказать. Вот только теперь никак...В его бесцветных глазах мелькают цифры. Моментальная калькуляция. Маленькая галерея и огромный гипермаркет. Ему ничего не стоит бросить мне эту кость, а вот для моей фирмы это очень жирный и статусный заказ. Архитектурное бюро моей подруги, куда я пришла два месяца назад, общественные пространства до этого почти не делала. Я замираю в ожидании. Лицо Мединского бледнеет- он недоволен. Резко отставляет чашку кофе и улыбается одними тонкими губами, холодно смотря на Рому.

- Не скажу,- наконец произносит,- Утверждаем второй. Мне тоже...он...понравился.

Я выдыхаю. Это было легко, но я нервничала. В крови бурлит удовлетворение. Я с теплотой кошусь на мужа, перехватываю его насмешливый взгляд. " Должна мне! "- беззвучно и быстро произносит одними губами Ромка. Я моргаю, соглашаясь.

- Роман Арнольдрвич, я с вами хотел как раз "Гигантию" обсудить...- начинает Мединский, пытаясь теперь выбить что-то для себя.

- Да, конечно...- с готовностью отзывается Гав и переводит всё своё внимание на Ильдара Борисовича. Я знаю, что Рома оставит его с носом, но даже я сейчас верю, что у Мединского что-то выгорит, настолько мой муж убедителен.

Ромке всегда это легко давалось. Не то, чтобы врать, а скорее недоговаривать. И выворачивать ситуацию в свою пользу. Иногда меня это бесит, но сейчас я ощущаю лишь восхищение и теплую разбухающую в груди любовь. Не вслушиваюсь в разговор мужчин, погружаясь в свои мысли и, не скрываясь, рассматривая сидящего рядом мужа. Мы столько лет вместе, у нас трое детей, а я до сих пор ловлю себя на том, что в горле пересыхает, стоит взглянуть на Гава более пристально. Серые яркие глаза, обрамленные темными ресницами, прямой нос, выраженный подбородок, впалые идеально выбритые сейчас щеки. Губы по привычке едва заметно кривятся в ироничной улыбке, цепкий прошивающий собеседника насквозь взгляд. У меня никогда не было шанса устоять перед ним. И сейчас нет...

Гав обращается ко мне, что-то спрашивая, наверно, пытается включить в беседу. Но я не могу. Даже смысл произнесенных им слов осознать до конца не могу, настолько меня оглушило. Просто зачарованно наблюдаю, как шевелятся его губы и пытаюсь держать лицо. Мы не одни, мы с Мединским, и вынос сора из избы, а точнее целого мусорного контейнера в мои планы не входит.

Он меня за дуру держит? Совсем???Сидит и тянет губы в своей привычной самодовольно-ленивой манере, смотрит прямо в глаза. Так выглядит человек, которому нечего скрывать. Или у которого напрочь отсутствует совесть...Сейчас я склоняюсь ко второму варианту...

Медленно делаю глоток кофе, аккуратно возвращаю чашку на блюдце, перевожу взгляд на недоеденный салат, прислушиваясь к себе. Уже не больно. Не так. Скорее чувство безысходности накрывает. Больно было в третий раз, неделю назад, а сейчас я просто впадаю в оцепенение. И мне страшно. Я не знаю, что дальше, как себя вести. Как люди ведут себя в таких случаях? Ставят ультиматум, уходят, делают вид, что всё хорошо? Мне не подходит ничего из этого...Я просто не хочу, чтобы это было правдой. Но обманывать себя и притворяться слепой становиться практически нереально.

Первый раз я не обратила особого внимания...Ну, мало ли, откуда может появится этот чертов волос на пиджаке мужа. Лишь машинально попыталась припомнить, у кого такие в его офисе, ведь больше он вроде бы нигде кроме работы в тот день не был. Не смогла, впрочем, я там далеко не всех знала...В общем, тогда я просто выкинула этот волос из головы. Но через неделю белый волос уже был в его машине на переднем пассажирском сидении. Я напряглась. Это уже не просто одежда- это его личная территория. Спросила Ромку, но он лишь отмахнулся, ответив, что подвозил сотрудницу отдела кадров. На моё едкое недоумение, почему это генеральный директор подвозит какую-то рядовую сотрудницу, Гав лишь раздраженно бросил: " Не выдумывай, Шуш!". И мне стало как-то неловко - я заткнулась. Третий...В третий раз заметила тоже на брюках, на бедре. У меня было плохое настроение в тот день, вернулась домой с родительского собрания, где слишком подробно при всех разбирали Колино поведение, и меня прорвало. Я разоралась, требовала объяснений, умоляла и вспомнила весь свой матерный словарный запас. Рома смотрел на меня отчужденно и холодно, хотя обычно сам в таких случаях быстро заводился, обозвал идиоткой и два дня потом не разговаривал. И вот опять...