– Ну…

Варвара быстро обдумывала предложение Алексея. Конечно, у неё много дел, но жизнь стала сплошной рутиной. Она помнит, что они действительно хорошо играли в команде. Кроме всего прочего, это может пригодиться в качестве практики, тема расследования ей близка.

– Ты подумай. И давай я в субботу заеду, поговорим. А то я хожу кругами, вроде и преступления нет, а начальство сомневается.

Варвара согласилась.

«Хотя любовь – это странная вещь,

И никто не знает, что она скажет.

Но мы же взрослые люди,

Мы редко рискуем бесплатно.»

(Борис Гребенщиков)

В субботу Алексей наскоро собрался. В коттедже уже было тепло, а из окна открывался вид на лес. Дом располагался как бы сверху, и вся лесная гладь была хорошо видна. На бескрайнем зеленом покрывале уже были вкрапления из жёлтой листвы. Стояли последние солнечные дни догорающего бабьего лета.

Варвара ждала его дома, в университете занятия отменили из-за стрельбы, всё указывало на то, что снова вменят «дистанционку».

Василиса тихо играла у себя в уголке и не мешала разговору.

– Ну, давай с начала начнём. У меня тут схемы уже нарисованы. – Алексей достал папку с листочками. – Вот. Есть некий Максим Лесков, 33 года. В марте приезжал в Пермь, встречался с однокурсниками и гулял на юбилее некоего Лунина Владимира Ивановича.

– А, я слышала о нём. Правда, у нас он не читал.

– Ну да, он в университете работал. Итак, Максим здесь пребывает примерно с неделю, и вдруг попадает в больницу с отравлением, причём, даже не с отравлением. А передозировкой гликозидами, а ещё он пил коньяк.

– В бутылке гликозиды обнаружены?

– Ты не поверишь, но исследование содержимого бутылки не проводилось. Просто в крови сразу обнаружили гликозиды, которые, конечно, не совместимы с коньяком. И просто начали лечить.

– Он их употреблял, получается?

– Да, в медицинской карте прописано, что у него аритмия. Я немного разговаривал с лечащим врачом, он сказал, что когда его привезли, было не до расспросов, просто начали промывать желудок и положили под капельницу. А потом уже посмотрели электронную карту, и там всё было.

– Ну. А что тогда тут странного? Не подумал, переборщил.

– Да, конечно. Но в августе наш Максим умирает от многочисленных повреждений сосудов, хотя никакой тромбоэмболии у него не было.

– Странно. Ладно. – Варвара смешно сморщила лоб, будто пытаясь увидеть картину событий.

– Вот схема. Когда он приезжал в марте, он встречался с Беловым, они учились на разных факультетах, но знали друг друга, и на юбилее Лунина встретились. Причём заключили контракт, вообще-то, там был конкурс по госконтракту, не аукцион, видимо, информация была заранее известна, и фирма Белова «БизнесИнтеллект» начинает заниматься разработкой программы.

– А с кем он ещё мог встречаться?

– Я взял список однокурсников Максима, причём, некоторые были и на юбилее Лунина, когда опрашивал уже на кафедре философии. Что-то бы ещё насобирать про Лунина, про Лескова из первых рук. Перевалов нам не может помочь?

– Не знаю, нужно спросить. – Отношения с Переваловым были обычные, после того, как он помог восстановиться.

Конечно, он с радостью кинется помогать, Варвара наблюдала в его глазах грусть и какое-то тайное желание служить. Впрочем, она не подавала ему никаких надежд.

– Юбилей проходил в первый день, а он торчал здесь ещё неделю. Да, жил в гостинице «Урал». Может, там поспрашивать. В материалах дела фигурирует некая Юля Немцева, она как раз дежурила в тот день. Думаю, её можно снова опросить. Да, и вдова Лескова намекала, что в Перми у Лескова была какая-то зазноба из молодости, хорошо бы узнать.