Любая машина с блоком искусственного интеллекта, однажды соприкоснувшись с живым рассудком, так или иначе выходила за рамки своей узкой специализации.

Чистый боевой опыт накапливали лишь те кибермеханизмы, которые весь период своего существования работали исключительно в автономном, автоматическом режиме. Именно они обладали полным программным соответствием с задачами войны, преследуя единственную цель: уничтожение противника и захват указанных территорий.

Клименс повезло: ей довелось пройти путь саморазвития в контакте с людьми, и это наложило неизгладимый отпечаток на ее приоритеты. «Одиночка» мутировала, и программным вирусом, изменявшим ее базовую структуру, был человеческий взгляд на мир, взгляд, который заставлял машину усваивать неведомые ей ранее понятия добра и зла, боли и блаженства, восторга и горечи.

Любая мысль пилота оцифровывалась и передавалась через шунт, и это являлось тем неучтенным фактором, который упустили программисты, создававшие пакет программ независимого поведения, столь печально прославившийся на полях сражений Галактической войны.

…Расчет всех доступных действий занял у Клименс меньше минуты. Она перебрала около миллиона вариантов, пока не остановилась на единственном действии, которое не противоречило заложенному в нее приказу.

В рубке искореженного истребителя тихо всхлипнул сервомотор, и из-под пульта управления выдвинулся гибкий манипулятор, снабженный собственным захватом и видеосенсором. Это было штатное аварийное приспособление, предназначенное для проведения мелкого ремонта и тестирования отдельных блоков, но сейчас гибкий змеевидный манипулятор должен был исполнить необычную для него функцию.

Управляемый Клименс, он выдвинулся на всю длину и точно выверенными, филигранными движениями вскрыл поврежденный гермошлем, обнажив голову Шевцова.

Датчики на скафандре указывали на то, что пилот жив, но находится без сознания.

Дальше последовали совершенно невероятные, с точки зрения программистов «Одиночки», действия.

Манипулятор осторожно извлек из височного импланта человека обрывок нейросенсорного шунта, затем вскрыл сам имплант, обнажив заключенную внутри овального гнезда микроплату, вынул ее из креплений и разжал захват, позволив электронной начинке импланта с глухим стуком упасть на поверхность покореженных переборок.

Расположенный на отростке манипулятора видеосенсор вплотную приблизился к образовавшемуся пустотелому гнезду, чей корпус был вживлен в черепную коробку Шевцова.

Сравнительный анализ разъемов и конфигурации самого корпуса полностью подтвердил предположение Клименс о том, что деталь стандартизирована, то есть является универсальным креплением со строгим расположением и количеством разъемов.

Почти без звука раздвинулась панель на поврежденном пульте управления, обнажая кристаллосхему, заключенную в точно такую оправу.

Это был базовый модуль Клименс.

Манипулятор получил последние указания и начал действовать, расходуя остатки энергии из бортовой сети истребителя.

Он вынул модуль «Одиночки» из недр пульта и с филигранной точностью поместил его внутрь открытого импланта Шевцова.

Характерно щелкнули сработавшие фиксаторы, и манипулятор, отсканировав при помощи своего видеодатчика правильность установки нового компонента, осторожно закрыл крышку с гнездом для подключения нейросенсорного шунта, а затем надел поверх импланта мягкую заглушку из пеноплоти, предохраняющую драгоценный разъем от влаги и пыли.

Трансформация была завершена.

Шевцов абсолютно не помнил, каким образом ему удалось выбраться из искореженного, застрявшего на высоте двадцати метров истребителя.