Как только часы на прикроватном столике дзынькнули и стрелки дружно указали на двенадцать, я поднялась и отправилась к двери. За порог выходила крадучись, опасаясь встречи с Шишем. С него станется ошиваться где-нибудь поблизости!

Подкравшись к выходу на лестничную площадку, я осторожно заглянула за угол и выдохнула довольно.

– И куда намылилась? – раздалось позади вкрадчивое.

Подпрыгнув и едва не упав, я развернулась и с кулаками бросилась на Шиша.

– Зачем пугаешь?

– Если человеку нечего скрывать, то и напугать его сложно, – сообщил мне Шишень, помахав перед собой книгой. – Так куда?

– Не твое дело, – хмуро отозвалась я и направилась к лестнице.

– Ночью? С рюкзаком? Решила побег устроить? – поддел он.

– Не дождешься, – уверенно фыркнула я, спускаясь по лестнице.

Шишень облокотился на перила и принялся наблюдать за моим неторопливым спуском.

– Вы с подружками что-то задумали? – спросил он, когда я уже спустилась на следующую площадку.

– А тебе не все равно? – резонно уточнила я.

– А совесть твоя знает, что вы задумали? – вместо ответа хмыкнул он.

– Совесть в деле, – негромко сообщила я, скрываясь из виду.

Из холла мы с Диной и Лиссой выходили по одной, невинными бабочками просачиваясь за двери, бочком огибая общагу и устремляясь к высокой живой изгороди, вдоль которой еще утром шли на наши первые занятия.

– Брат у меня гад, – сопела едва слышно Дина, – не мог сразу предупредить! А нам теперь…

– Тсс! – громко зашипела Мелисса, зажимая подруге рот. – Девчонки говорили, ночью территорию академии охраняют. Не надо привлекать внимание.

Дальше мы крались в полной тишине, нарушаемой лишь непонятными вспышками в северной башне второго корпуса.

– Что это? – пригибаясь и стараясь слиться с изгородью, Лисса вздрагивала при каждом луче света, вылетавшем из окон башни.

– Практика у четвертого курса, – прошептала Дина. – Они проходят погодную магию.

Мы с Лиссой одновременно завистливо вздохнули.

– Вот там, – Дина ткнула пальцем вперед, где между изгородью и деревьями виднелись оранжереи. – Обогнем и… почти пришли.

Дальше шли, согнувшись в три погибели. Если бы в этот момент кто-то вздумал выглянуть в окно из третьего корпуса или через стеклянные стены оранжерей, то очень удивился бы, рассматривая три кряхтящие и шепотом подбадривающие друг друга фигуры. Еще и Лиссе вздумалось начать ныть и проситься обратно.

– Тише ты, – слишком громко для тихой августовской ночи просопела Дина, волоком таща за собой упирающуюся подругу. – Поздно сдаваться, мы уже по самые уши!

Я хихикнула и тут же охнула, попав ногой в кротовую нору:

– Дракон тебя раздери!

Вопль эхом отразился от стекол оранжереи, я, поймав неодобрительный взгляд подруг, закрыла рот и, разведя руками, отряхнула ботинок.

– Скоро тут будет половина академии, если не прекратите ныть и вопить, – предупредила Дина. – А учитывая, что мы уже пришли…

Мы остановились и с восторгом уставились на грядки с целебными травами.

– Вон он, – прошептала Мелисса, указывая пальцем на крайний ряд, где виднелись высокие кустики с широкими листьями.

– Зайдем вглубь и нарвем, но так, чтобы никто ничего не заметил, – предложила Дина, и мы согласно закивали.

– Бодрянец сейчас цветет… – предупредила я, первой ныряя между грядками. – Осторожно, ладно?

– Кому объясняешь? – оскорбилась Дина и фыркнула с видом профессионального ночного сборщика трав.

Мы надолго замолчали, занятые делом. Я сосредоточенно подрезала большие сочные листья у основания стеблей, стараясь выбирать самые незаметные места, и складывала добычу в холщовый мешочек. В комнате листья нужно будет разложить на ткани и дать полежать часов двенадцать.