Менелай опять кивнул. Конечно, ему было интересно узнать, как Агамемнон собирается восстановить мир с Олимпом и низложить непобедимого Ахиллеса, но сердце жгла иная забота.

– Я видел Елену, – промолвил он, чуть заметно споткнувшись на имени бывшей супруги. – Еще бы пару секунд, и я бы ее убил.

Старший Атрид утер лоснящиеся губы, сделал глоток из серебряной чаши и выгнул бровь, показывая, что внимательно слушает.

Обманутый муж поведал о своих твердых намерениях, о подвернувшейся возможности, наконец, о том, как все пошло прахом, когда внезапно явилась Энона и обратила гнев троянцев на головы почетных ахейских гостей.

– Нам еще повезло уйти живыми из города, – в который раз прибавил он.

Агамемнон прищурился на далекие стены. Где-то завыла сирена, установленная моравеками; над городом взвился реактивный снаряд и устремился к невидимой олимпийской цели. Защитное поле над греческой ставкой напряженно загудело.

– Если хочешь порешить Елену, – изрек умудренный опытом Атрид, – сделай это сегодня. Теперь же. Утром.

– Этим утром? – Менелай провел языком по губам. Даже перемазанные свиным жиром, они все равно оказались сухими.

– Этим утром, – повторил бывший и будущий предводитель данайских армий, собравшихся у стен священного Илиона. – Через день или два мы нагоним такого страху, что презренные троянцы снова запрут свои долбаные Скейские ворота.

Младший брат покосился на городские стены, облитые розовыми лучами зимнего восходящего солнца.

– Меня не впустят просто так… – в огромном смущении начал он.

– Переоденься, – перебил Агамемнон. Потом отпил еще и громко рыгнул. – Подумай, что бы сделал Одиссей… в общем, какой-нибудь хитроумный проныра, – торопливо прибавил он, осознав, что Менелаю, как и любому аргивскому гордецу, сравнение придется не по нраву.

– И как же мне переодеться? – хмуро спросил тот.

Пространнодержавный указал рукой на собственный царский шатер из багрового шелка, раздувающегося на ветру неподалеку.

– У меня еще цела шкура льва и шлем из вепря, утыканный снаружи клыками. В прошлом году Диомед без труда пробрался в таком виде в город, когда они с Одиссеем пытались выкрасть палладий. Уродский шлем спрячет рыжие кудри, клыки замаскируют бороду, под шкурой укроются сверкающие доспехи, так что сонная стража примет тебя за одного из этих варваров, их союзников, и пропустит без лишних подозрений. Однако спешить все-таки надо – пока охранники не сменятся и обреченный город не захлопнет ворота.

Менелай размышлял не долее нескольких мгновений. Затем поднялся, крепко хлопнул брата по плечу и пошел к шатру, чтобы переодеться и запастись клинком понадежнее.

Фобос смахивал на огромную, пыльную, исцарапанную маслину с огоньками около углубления. Манмут объяснил Хокенберри, что вмятина – это кратер Стикни, а вокруг расположилась база моравеков.

Нельзя сказать, чтобы схолиаст пережил путешествие, не испытав прилива адреналина. Прежде мужчина видел шершни только снаружи и, не заметив ни единого иллюминатора, полагал, что лететь придется вслепую, в крайнем случае – глядя на телемониторы. Оказалось, он серьезно недооценивал уровень технологий роквеков с Пояса астероидов.

Еще сын Дуэйна ожидал увидеть кресла в стиле космических кораблей двадцатого столетия, с пряжками на толстых ремнях. Так вот кресел не было. И вообще никакой видимой опоры. Неуловимое для глаза силовое поле облекло пассажиров, и те словно повисли прямо в воздухе. С трех сторон, а также снизу моравека и его гостя окружали голограммы – или другого рода трехмерные проекции, совершенно реальные с виду. А под ногами, как только шершень молнией пролетел через Дырку и начал стремительно возноситься на высоту Олимпийского пика, разверзлась бездна.