Тихонов посмотрел на меня. Пронзительным, острым взглядом. Будто прощупывая.

— Руслан Георгиевич, можно, я в понедельник до обеда отлучусь ненадолго?

Жутко нервничая, начала теребить замок лаковой сумочки. Вдруг откажет?

— Куда? — угрожающе приподнял бровь он.

— В онкоцентр. Там квоты дают на бесплатные лекарства только тем, кто достоин… квот мало, а достойных очень много. Папа сказал, что будет ждать квоту. А я хочу узнать, сколько стоит то, что так нужно папе.

— В обход него, значит? — усмехнулся Тихонов.

— Вроде как в обход, да.

— Тарас тебя отвезет. Придешь на работу, распечатаешь два договора с Прагой и поедешь. Меня утром не будет. Но к обеду вернись, к нам чехи прибудут с деловым визитом.

— Спасибо, — я выдохнула, и даже немного расслабилась.

Как гора с плеч.

— Руслан Георгиевич, а почему вы Яну с собой не взяли?

Брякнула, и осеклась. Даже сердце на миг остановилось. Что я несу, дура?

Вжалась в сидение, ожидая очередной вспышки его ярости, и замерла.

Он уже собирался завести машину, но резко остановился.

— Хочешь правду услышать? — угрожающе приподняв бровь, пронзил меня острым взглядом серых глаз.

— Да, — меня затрясло, но я выдержала его взгляд.

— Мне нужна ты, Ксюша. Только ты. По-настоящему, понимаешь?

Внутри что-то обмерло. Язык примерз к нёбу. Жалко задрожали руки. По-настоящему нужна я? Нет, он мне, конечно же, не противен, и даже чем-то нравится. Но «по-настоящему»! Это же, как… как душу дьяволу продать. Навсегда, без права на свободу выбора.

— Ну, что ты так испугалась, Ксюша?

Разочарованно выдохнув, Тихонов продолжал сверлить меня цепким взглядом.

— Или есть у тебя кто?

— Н-нет никого… — жалко промямлила я и уткнулась взглядом в свои дрожащие руки.

— А был? Замуж звал? Ты ведь красивая…

— Никого не было.

Щеки вспыхнули от смущения и странного, непонятного стыда. Я пялилась на свои красивые ногти, желая провалиться сквозь землю.

Тихонов вдруг усмехнулся.

— Вот оно что… — мягко проговорил он. — Ладно, не нервничай так, а то в обморок упадешь.

К обмороку я была близка, как никогда. Мне было жутко стыдно. За свое признание, за смущение.

Он положил свою ладонь – широкую и теплую – на мои дрожащие руки и улыбнулся.

— Ну, же, поехали в клуб, Ксюша. Там будет интересно.

От его прикосновения я вздрогнула. Глаз не поднимала, слишком страшно, слишком неловко мне было смотреть ему в глаза.

Несколько мгновений спустя он убрал свою ладонь и включил зажигание. Из колонок полилась мелодия какой-то очень знакомой американской песни. Машина завелась с полоборота и сорвалась с места.

15. Глава 15.

Мне никогда не были интересны силовые виды спорта. Бокс – и подавно. Но я пришла на бой с Тихоновым, и он ждал от меня поведения на уровне. Я крепко сжимала его локоть и старалась бесстрастно смотреть по сторонам. Кто бы знал, что внутри у меня бушует дикая и необузданная паника.

Бой был официальным, Тихонов выступал одним из спонсоров, и перед началом мероприятия его со всех сторон обступили журналисты.

Стандартный набор вопросов – каким господин Тихонов видит исход поединка, делает ли он ставки на своего протеже. Фотоаппараты сверкали вспышками, а телекамеры неотрывно преследовали нас до самого входа в небольшой спортзал, где должен был проходить бой. Я старалась вести себя, как английская королева, холодно и учтиво, но внутри расползался дикий страх. Вокруг были только чужие лица – разодетые в пух и прах женщины, уверенные в себе мужчины. Все лебезили перед Тихоновым. Смотреть на откровенное преклонение было противно. Оно было насквозь фальшивым. Они лебезят, потому что боятся. Если вдруг он оступится, они первыми набросятся на него и начнут вонзать острые ножи в спину. Никто не протянет ему руку помощи.