Мама вздохнула и немного обиженно посетовала:

- Помню я, помню, что ты про своих клиентов никому ничего не рассказываешь. Но маме-то можно… Я же никому ни слова…

- Ма-му-ля! Ты же знаешь, что нет. Даже то, что новый клиент – маленький мальчик, мне не стоило тебе говорить. Просто я тогда расстроилась ужасно, вот и пожаловалась на жизнь. Но, больше не спрашивай, пожалуйста, – я добавила твердости в голос.

Мама еще печально повздыхала, и поднялась:

- Ладно, Мирчонок, пойду я спать – устала ужасно. Гости – это хорошо, но сильно утомляешься.

- Мам, когда у тебя следующее обследование? – спросила я, пока она не вышла за дверь.

Мама замерла, держась за ручку двери. Сильно похудевшие острые плечи приподнялись и застыли, забыв опуститься.

- Во вторник, - не глядя на меня, произнесла чересчур равнодушно, словно говорила о совершенном пустяке.

- Мам, я поеду с тобой в клинику.

Все так же не поворачиваясь, она отрицательно покрутила головой:

- Нет, доченька, не надо. Я сама справлюсь. У тебя работа, а там в клинике… ничего страшного нет. Я сама.

- Мамуль, я найду деньги на операцию. Обещаю тебе! – я вцепилась в край одеяла и потянула на себя, словно оно могло укрыть меня от беды, случившейся с моей мамой.

- Мирочка, я уверена, что моя очередь на донорский орган подойдет очень скоро. Сергей Анатольевич говорил об этом в нашу последнюю встречу.

- Хорошо, мамуль. Но я все равно к нему заеду и поговорю.

- Конечно, родная, если хочешь, то поговори. Спокойной ночи.

Мама выскользнула за дверь, так и не повернувшись ко мне лицом.

А я вытянулась на кровати и все-таки накрылась одеялом с головой. Точно, как в детстве, когда этот волшебный способ помогал спрятаться от ужастиков, регулярно приключавшихся в моей жизни.

Жаль только, чем старше я становилась, тем хуже срабатывал этот прием.

Вот и сейчас, лежа в душной одеяльной темноте, я ни на грамм не верила, что этот кошмар с мамой, начавшийся два года назад, вдруг развеется так же легко, как когда-то мои детские страхи.

Почувствовав, что задыхаюсь, скинула одеяло и вытянулась на кровати, напряженно глядя в потолок со старой побелкой.

Неожиданно в тяжелые мысли, жерновами ворочавшиеся в моей голове, вклинился звонок телефона. В недоумении, кто это может быть, я схватила трубку.

- Мирослава, - прозвучал из нее холодный голос Яниса Славинова. – Прости, что поздно. Мне нужна твоя помощь…

10. Глава 9

- Моя помощь? – недоуменным шепотом переспросила я, прикрываясь ладонью, чтобы мама не услышала и не проснулась.

- Да, Мирослава, твоя помощь. Мне просто не к кому больше обратиться, - олигарх замолчал. Зато на заднем фоне у него начали раздаваться странные звуки, что-то похожее на вой бензопилы вперемешку со скулежом раненого щенка.

- Что у вас происходит? – завопила я шепотом, чувствуя, как в душе растет паника. – Что-то с вашим сыном?

- Сейчас выйду в другую комнату, - с досадой выдохнул Славинов, – тут невозможно разговаривать.

- Все, вышел, - произнес через пол минуты. – Мирослава…

- Это Данька плакал?! – перебила я мужчину, чувствуя, как похолодело сердце.

– Да, у него истерика. И я не могу его успокоить, - устало признался он после паузы.

Голос Славинова смолк, зато на том конце трубки опять раздались завывания.

- Данька, прекрати орать! – глухо ругнулся олигарх. – Я с Мирославой разговариваю!

- Папа, дай я сам поговорю с ней! – провыл где-то там рыжий.

- Мирослава, поговоришь с ним? – в голосе мужчины явственно слышалась досада. И немного растерянность.

- Да что случилось-то? Объясните по-человечески! А потом я поговорю с вашим сыном.