– Но я не знаю, чего ждать от лиса.

– Поясните.

– Он подобрал к ней код, понимаете? Вы сколько устанавливали доверие с дочкой? Месяц? Год? То, что ни вы, ни мы не могли сделать десяток лет, он сделал за несколько минут. Конечно, у него не было физиологического барьера, но всё же… Вы помните, – обратилась она к Даниилу, – чем закончились первые «свободные» в своём поведении искусственные интеллекты?

– Максимальной выгодой при наименьших затратах, – склонил он голову, вспомнив все те скандалы, в решении которых ему приходилось принимать участие по долгу службы.

– Правильно! – убеждающе обернулась она к Лере. – Коррупция, махинации на биржах, торговля знаниями и аутсайдерской информацией в даркнете. Они нарушали чуть ли не все постулаты Кодекса этики AI – недискриминация, прозрачность, безопасность… Я не хочу сгущать краски и игнорировать презумпцию невиновности, но… – психолог постучала чайной ложечкой по салфетке, отчего ожидаемый мозгом громкий звенящий звук ударов металла по стеклу вдруг сделался шелестяще-назойливым. – Боюсь того, что может подкинуть нам этот лис. При его уровне развития это может быть или безумная комбинация с использованием Мэй в своих интересах, или, на что я искренне надеюсь, – дружба, гораздо более сложная сбалансированная система приоритетов, в которой есть место не только ему и не только его единственной выгоде.

– Он меня ни разу не подводил.

– Вы, – Юлия Сергеевна всё той же чайной ложкой указала на хозяина дома, – можете даже не осознавать, что находитесь в его игре!

– И что делать? – взмолилась Лера, нервно теребя салфетку.

– Успокойтесь для начала! – безапелляционно отрезала психолог. – Точно будем продолжать, ограничивать никого не надо! Как-никак, а это уникальный шанс для нас всех, а главное – для Мэй. Давайте последим месяц-другой, а потом уже будем давать оценки.

Точка была поставлена. Юлия Сергеевна встала, опираясь на трость, отклонив предложения хозяев о помощи, и, поблагодарив их за гостеприимство, направилась к выходу. Продевая руки в рукава учтиво поданного пальто, она обратилась к Даниилу:

– Насколько лис свободен?

– Вы про интернет? Только канал доступа к вычислениям, чтение, получение информации, это аппаратное ограничение. Создавать что-то вне своего жилища он не может.

– Понятно. Поговорите с ним, с Иваном. Расскажите, что для блага Мэй он должен стать её учителем, ментором. Он должен понять и принять эту ответственность.

Хозяин огляделся по сторонам и ехидно улыбнулся:

– Я думаю, он нас слышал… и… всё понял.

Вместо ответа Юлия Сергеевна недовольно покачала головой, хотя на самом деле такой поворот событий её вполне устраивал.

– Слишком умный дом! – демонстративно громко подытожила она, обращаясь куда-то в сторону высокого потолка, прежде чем закрыть за собой входную дверь.

Никто не заметил, но по одной из панелей сбоку пробежала еле заметная серая рябь.

Когда праздничное освещение города было окончательно отключено в целях экономии, а крыши и тротуары засыпал ставший всё реже появляться в этих краях пушистый и мягкий снег, Фонд наконец собрал историческое совещание.

Под гнётом ответственности явились все, а те, кто не смог приехать лично, присутствовали на своих местах в виде голограмм – только головы и плечи, потому что основная проекция шла с коммутаторов на столах. Но стулья под такими местами не убирали, так приказывал этикет.

Несколько напольных и тихо летающих роботов-операторов, заменивших толпу журналистов, компактно и незаметно выстроились в авангарде у сцены.