Гостомысл, как вы поняли, правил степенно. С кем мог – воевал и подчинял своей воле. С кем справиться было сложно или нужны были крепкие узы дружбы и прочный мир – роднился. Гостомысл был многодетен и в семейной жизни счастлив, имел четырёх сыновей и три дочери. Так что стратегический запас для создания новых дружеских связей, скрепляемых посредством родства, он имел. И тут уж он не скупился, не придерживал про запас, а расходовал изрядно, правда, с умом. Все его дочери были пристроены. Дочерей своих, следуя мудрой политике, он выдал за соседних князей, видимо, таким образом скрепляя необходимые политические союзы и ища себе нужных друзей и соратников. «Дочери Гостомысла за кого были отданы, точно не показано, но ниже видим, что старшая была за изборским, от которой Ольга княгиня; другая – мать Рюрикова, а о третьей неизвестно» (В.Н. Татищев).

Вот с сыновьями неясности куда больше. В честь старшего сына своего Выбора, которого, видимо, и надеялся оставить после себя, он «град при море построил». Про остальных нам уже ничего не известно. Летопись гласит лишь о том, что «сыновья его или на войнах убиты, или в дому умерли, и не осталось ни единого его сына». В первое верится больше, во второе не верится вовсе. Судя по описанию и авторитету славянского князя, ни он, ни его сыновья не сидели без дела. Мы уже успели заметить, что его правление было мирно только для его соотечественников. Остальных бросало в озноб. Гостомысл и его сыновья вели свои войны, как и его отец Буривой, за пределами славянских земель, расширяя границы своего маленького государства. А в славянских землях действительно царил мир. Не осмеливались вороги на них покушаться, своё бы уберечь. Однако сыновья пали в борьбе роковой, не оставив после себя сыновей, а значит, не оставив Гостомыслу прямого наследника по мужской линии. Нужно было что-то придумывать. Сам он уже детей иметь в силу возраста не мог, а значит, трон должен был занять кто-то из наследников по женской линии. Он ведь и им приходился родным дедушкой.

Вернёмся к дочерям и их замужеству. Что рассказывает нам Татищев, мы помним. Только здесь у Татищева ошибочка вышла. Ошибается он из-за того, что слишком полагается на летописца, который по каким-то причинам сам плохо разобрался в случившемся и точно так же изложил, а Татищев, промаху его доверившись, размышлять в данном случае не стал. Несуразицу от написанного им он узрел, но предпочёл объяснять её иными, не совсем логичными методами. Хотя в те легендарные времена и такие легенды могли сойти и выглядели вполне правдоподобно, устраивая всех. А из-за его ошибки многое из того, что произошло тогда на берегах Волхова, становится путаным и непонятным. В чём же состоит эта ошибка?

На первый взгляд оплошность и невелика, но именно в ней разгадка произошедших позже событий и трагедий. От этой мелкой оплошности пошли сквозь ряд столетий все несуразицы в описании русской истории. Теории норманизма и антинорманизма, теория «призвания варягов» – всё явилось следствием этой несуразицы. И бьются, и ругаются историки и исследователи, не щадя себя, растрачивая последние нервы и теряя последние волосы в споре, где не может быть правильного ответа, и только потому, что нельзя на изначально неверно поставленный вопрос найти правильный ответ. Тем более что истина лежит на поверхности. Правда, никому не нужная. Бесхозная. Никто на неё внимание обратить не хочет. А ведь всё так просто. Суть в том, что мать Рюрикова была старше, чем её сестра, отданная за изборского князя, и соответственно её сын, названный в летописях Вадимом Храбрым, ставший князем изборским, был моложе Рюрика. Поэтому по праву старшинства он эту власть и не получил. Лучшим доказательством этой теории послужат логика и здравый смысл. Казалось бы, при чём здесь он? Но сейчас вы сами в этом убедитесь.