«К тридцати трем годам (1968) мои общественно-политические взгляды вполне сформировались. Я, как и многие тогда, бредил Солженицыным, его повесть "Один день Ивана Денисовича" (вышла в журнале "Новый мир" в декабре 1962 года. – Ф.Р.) была для меня тем самым Рубиконом, который поделил мою жизнь на "до" ее публикации и "после". Об этом же, кстати, говорила в свое время и Анна Андреевна Ахматова.

Солженицын, Ахматова, Пастернак – вот мои университеты духа, ставшие доступными только с наступлением "оттепели" в стране, когда их стал печатать "Новый мир". "Новый мир" Твардовского, как и наш "Современник" был "птенцом гнезда Хрущева".

Каждый номер журнала ожидался в величайшем томлении и мгновенно проглатывался от корки до корки. На журнал были установлены лимиты, но меня, благодаря "лицу" подписывали вне всяких ограничений. До сих пор в моей библиотеке существуют переплетенные в ситцевые сарафанные обложки Семин, Быков, Катаев – все из "Нового мира" в основном определявшего круг моего чтения.

И в это же самое время Олег Николаевич предложил нам с Евстигнеевым вступить в партию, мотивируя свое предложение тем, что, если у нас не будет своей первичной парторганизации, не получится дело, не выживет театр. И мы стали членами КПСС, доверяя Олегу безраздельно. Нам при наличии Ефремова никаких политических надстроек не требовалось. Партийность была необходимой данью времени.

А к концу 68-го я уже прошел все общественные должности в "Современнике": был и комсоргом, и предместкома, потом стал парторгом. В парторганизацию входили Ефремов, Мила Иванова, Леня Эрман, пожарники какие-то, Женя Евстигнеев, Петя Щербаков, Валера Хлевинский, зав. монтировочным цехом Маланин. Хорошая первичная партячейка. Для коллектива мы старались.

Рождение каждого театра обусловливается состоянием общества. В том историческом пространстве, в котором возник и существовал "Современник" общественная борьба слагалась из борьбы легенды об апостольской невинности Владимира Ильича Ульянова-Ленина и катастрофической гиньольной вины и жестокости, которая была связана с фигурой Иосифа Виссарионовича Джугашвили-Сталина. "Хороший" Ленин и "плохой" Сталин, искажавший "хорошего" Ленина, – это, по сути дела, и было поле сражения, в котором, конечно, принимал участие "Современник". Но особенности моего человеческого и обывательского развития были отмечены большим знанием того, что "и раввин, и капуцин одинаково воняют". Эта цитата из стихотворения Гейне "Диспут" наиболее применима к этим двум фигурам российской истории. Поэтому и взгляд мой на происходящее был более трезвым…»

Между тем «Обыкновенная история» в 1967 году была удостоена Государственной премии СССР. Кроме этого, Табаков был награжден еще и орденом «Знак Почета», став ПЕРВЫМ актером «Современника», награжденным правительственной наградой. Причем театр к этому никакого отношения не имел – это была инициатива СВЫШЕ, приуроченная к 50-летию Советской власти. Той самой власти, которую награжденный со своим обостренным «обонянием» не шибко-то и любил. Рано или поздно подобные игрища с интеллигенцией не могли не кончиться для власти самым плачевным образом.

Но отвлечемся от серьезных тем и поговорим о веселом. Например, о том, что актеры театра «Современник» всегда слыли в театральном мире неуемными хохмачами. Об их приколах, которые они устраивали друг другу прямо во время спектаклей, в творческой тусовке ходили легенды. И одним из самых активных «прикольщиков» был наш герой – Олег Табаков.