Олег Табаков играл роль второго плана – Сергея Львова. По словам самого актера:

«Мне очень симпатична картина "Чистое небо" своей бескомпромиссно-последовательной антисталинской позицией, которая соответствовала моим человеческим устремлениям, даже моей жизненной философии. Я играл брата героини Сережу Львова. Он спрашивал: "Кому нужно, чтобы честный коммунист Астахов (его играл Евгений Урбанский) был оболган?" Пожалуй, ответа на вопрос моего юного правдолюбца Сережи герой не находил. Очень интересно, что в Китае, когда там началось движение хунвейбинов, фильм был предан китайской анафеме, причем вместе с режиссером и автором сценария прокляли и юного Сережу Львова как главного идейного контрреволюционера…»

Кстати, во многом именно поэтому коммунистический Китай благополучно существует и поныне (в 2017 году) и даже конкурирует за лидерство в мире с США. Потому что никогда не втаптывал в грязь свое прошлое и не занимался гробокопательством. А Советский Союз со своей десталинизацией почил в бозе. Там же, кстати, рискует оказаться и постсоветская Россия, которую активно «обустраивают» бывшие… коммунисты. Причем не те из них, кто не предавал своих идеалов, а как раз наоборот – те, кто выбросил свои партбилеты на свалку и быстренько перековался из коммунистов в капиталисты. Вроде нашего героя, который долгие годы был парторгом в театре «Современник». Кстати, зимой 1961 года в «Современнике» вышел спектакль «Третье желание» по пьесе Братислава Блажека (постановка Е. Евстигнеева), где у Табакова была роль маляра-алкаша Ковалека, ставшего случайным свидетелем того, как один старичок передал интеллигенту Петру право на три желания, которые обязательно исполнят некие волшебные силы. В итоге маляр-алкаш начинает шантажировать Петра и его семью, требуя доли.

В этом спектакле у Табакова был весьма шумный успех. Предлагаемые обстоятельства роли были на редкость выгодными: на протяжении тридцати минут сценического времени его персонаж последовательно напивался, каждый раз предваряя новый этап своего алкогольного отравления тостом, который Табаков придумал сам: «Причина – та же». В дальнейшем реплика была взята на вооружение как актерами «Современника», так и некоторыми верными его зрителями. Как пишет О. Табаков:

«Соло хама, надирающегося от невозможности заполучить сказочные блага, принадлежащие ближнему, на его взгляд осчастливленному незаслуженно, в каком-то смысле было реализацией лозунга "Грабь награбленное". Пролетарий во весь рост вставал в этом образе, но успеха так и не добивался. Буквально каждая моя фраза шла на смехе зрительного зала, хотя ничего особенного я не делал…».

Таким образом, недавний голодный саратовский мальчишка Олежка Табаков, став знаменитым артистом Олегом Табаковым, вошедшим в столичный бомонд, издевался над хамоватым пролетарием, который в его театр… практически не ходил. Он вообще предпочитал не театр, а кинематограф. Но тенденция была налицо – советская либеральная интеллигенция (а «Современник» выражал именно ее взгляды) все дальше отдалялась от народа-хама, как она окрестила его в 60-е годы за то, что он в большинстве своем поддерживал действующую власть. И здесь можно протянуть определенную линию от антисталинского фильма «Чистое небо» до спектакля «Третье желание». Ведь антисталинизм всегда был путеводной звездой для либеральной интеллигенции, но отнюдь не для большинства народа. Эта же тенденция существует и сегодня, в постсоветское время. И это по-прежнему возмущает либеральную интеллигенцию, которая использует уже иные термины по адресу народа. Только теперь он для нее не хам-пролетарий, а генетическое отребье.