– Что ты, – сказал Ирга, не открывая глаз. – Зачем кому-то нас убивать, если с этой задачей моя супруга вполне справится и в одиночку?

– Ы-ы-ы, – провыла я, уже готовясь к тому, что мне устроит муж, его сотрудники и его начальник.

– Ага, – сказал Трохим, присаживаясь на нашу кровать. – Симпатичная ночнушка, Ола.

Ирга снова открыл правый глаз и внимательно посмотрел на меня.

– Ты что же, сюда в одной ночной рубашке прибежала?

– Ну да, – сказала я, стараясь прикрыть полами шубки колени. Ночнушка, как назло, была самая уродливая из всех, какие только у меня были. Сестры подарили на день рождения. В ней я напоминала себе престарелую бабушку, только чепчика не хватало. Боясь реакции Ирги, я отнесла этот замечательный подарок в свою комнату в нашем с Отто доме и сегодня надела первый раз. И надо же, тут же вышла в ней в свет! Что за невезение! – А что я могла подумать, если меня ночью разбудил Отто и говорит: у тебя артефакт горит, я смотрю – это сигнализационный ключ от квартиры. Я – ноги в сапоги, шубу на плечи и побежала тебя спаса-а-ать!

– Так вы еще и вместе спали! – сразу же выделил Ирга главное из моего рассказа.

– Я, наверное, пойду, – смущенно пробормотал Отто, забирая у меня сумку с артефактами. – А то вдруг сейчас сюда стражники набегут, будут вопросы всякие задавать…

– Иди, иди, – зловеще сказал Ирга. – Мы с тобой еще поговорим.

«Нет!» – взглядом умоляла я лучшего друга, но он развел руками и поспешно удалился.

– А я останусь, с вашего позволения, – сказал Трохим, поудобнее располагаясь в кресле. – Что ж, я зря сюда через весь город бежал? Надо концерт до конца досмотреть.

Мы просидели в молчании до прихода целителей. Пока один из них обрабатывал раны Ирги, остальные забрали бесчувственные тела его сотрудников, объяснив, что им нужна помощь в стационаре. Я отдала целителям артефакт, радуясь, что он был разрешен к использованию гражданскими лицами и серийного производства, иначе пришлось бы долго объясняться перед стражниками, которых вызвали соседи.

Начальник патруля стражи, войдя в квартиру, даже не подумал снять обувь, и от его солдатских ботинок наш и так затоптанный пол приобрел совсем уж печальный вид. Я с тоской подумала, сколько же мне придется утром убирать, если я, конечно, выживу после разговора с мужем.

Стражники покосились на Иргу с повязкой на лбу, возлежавшего на кровати с лицом великомученика и трепетно прижимавшего к себе руку, которая после этих событий несколько утратила свой замечательный вид; на Трохима в кресле, задумчиво гладившего ножны меча, на его цветастую пижаму и арбалет боевого мага, а потом перевели взгляд на меня, всю такую разнесчастную, сидящую на полу в ночной рубашке с рюшечками и цветочками.

– Зачем вы девушку обижаете? – пробасил начальник патруля.

– Что? – Ирга даже подскочил на кровати, но схватился за лицо и рухнул обратно на подушки. – Это кто ее обижает? Это она сама кого хочешь обидит! Вбежала в квартиру…

– Нашу, между прочим, – заметила я.

– Вырубила парализатором моих сотрудников…

– А что я могла подумать, если они ворвались к тебе посреди ночи, взломав двери?

– Нужно было спросить! Я же говорил, что у нас курсы повышения квалификации!

– Это что же за курсы, – взорвалась я, поднимаясь с пола и сжимая кулаки, – во время которых вламываются в квартиры честных граждан?

– Это было учебное задание.

– Учебное задание! А почему ты меня о нем не предупредил? А? А если бы я ночевала дома, ты представляешь, что бы я подумала? А если бы спала голышом? – уже вопила я в полный голос.