– Что теперь будет, что теперь будет, что теперь будет?!

– Товарищ Ленин, – сказал я, – успокойтесь, пожалуйста! В Питере прямо сейчас происходит революция, а поэтому у нас крайне мало времени. Собирайтесь, товарищ Сталин приказал сегодня же доставить вас в Питер. Керенский безоговорочно капитулировал, и партии большевиков срочно надо формировать правительство и брать власть в свои руки… Промедление смерти подобно.

– Ах да! – Ильич посмотрел на меня со своим знаменитым прищуром. – А вы, товарищ Кукушкин, какой партии сочувствуете?

– Собирайтесь, товарищ Ленин, – сказал я, – философско-политические диспуты мы можем с вами вести и в дороге. Как писал товарищ Джек Лондон, «время не ждет!»

Ильич быстро забежал в дом и так же быстро выскочил оттуда с небольшим фанерным чемоданчиком в руках. Это и был весь его багаж. Остановив Ильича буквально на мгновение, мы накинули на него броник. «Форд-Т», туда-сюда его мать, первое изделие массового автопрома, с трудом вместил в себя пятерых, да еще и одетых в бронежилеты. Ильич оказался зажатым на заднем сиденье между мной и Костей Филином, немногословным парнем откуда-то с Урала. Товарищ Рахья, недоделанный Мика Хаккинен – если кто помнит, был такой финский шумахер, – гнал так, что из нас чуть не повылетали все кишки.

Но все когда-нибудь кончается, и мы снова оказались на знакомом пирсе. Тут уже скучал товарищ в кожаной куртке, такой же кепке и больших очках- консервах, сдвинутых на лоб – очевидно, это и был местный Адам Козлевич, штатный водитель этой «Антилопы гну».

Увидев наше возвращение, катер запустил движок и метеором подскочил к пирсу. Снова его придержали багром, только теперь надо было не карабкаться наверх, а спускаться. Первым спустили самый ценный объект – Ильича, потом пошел товарищ Эйно Рахья, следом за ним – оба моих бойца, которым я из рук в руки передал так и не потребовавшееся нам тяжелое вооружение, и только самым последним в катер вступил ваш покорный слуга собственной персоной. Взвыл мотор, и наш кораблик стремительно помчался в сторону серого силуэта «Североморска».

Мы причалили к трапу, спущенному с почетного правого борта. Немного пошатываясь после езды в катере, Ильич поднялся и попал в объятья командира корабля капитана 1-го ранга Перова и того самого незнакомого подполковника. Поняв, что сейчас всем не до нас, я еще раз бросил взгляд на раскинувшийся передо мной город, такой родной и такой чужой.

13 октября (30 сентября) 1917 года, 11:15. Финский залив, борт БПК «Североморск»

Подполковник СВР Николай Викторович Ильин

Когда катер с Владимиром Ильичом причаливал к нашему борту, то БПК уже стоял, развернутый носом в сторону островов Большой Щит и Малый Щит, готовясь немедленно отправиться в путь. Интересно было глядеть со стороны на наших матросов и офицеров, которые знали, за кем их корабль отправился в Выборг. Что называется, шила в мешке не утаишь. Они столпились у трапа и молча смотрели на «вечно живого», как папуасы на телевизор.

Но тут появился старший офицер и, дабы не вгонять Ильича в тягостные мысли и избежать опрокидывания корабля из-за того, что на одном борту столпилась вся команда, сделав страшное лицо, разогнал любопытных по боевым постам. Только что на палубе было полно народу, и вот уже пустынно, как будто прозвучал сигнал боевой тревоги. Остались только матросы у трапа, которые, нагло пользуясь служебным положением, вовсю глазели на Ильича, первым поднимавшегося по трапу.

Вместе со мной появления вождя мировой революции ждал и командир «Североморска» капитан 1-го ранга Алексей Викторович Перов. Поднявшись на палубу, Ильич с удивлением покрутил головой, будто говоря: «Господи, куда я попал?!» Сейчас он совсем не походил на свои хрестоматийные изображения, но было в его личном деле и подобное фото без бороды и усов, но зато с кучерявым шиньоном, как раз относящееся к периоду финской полуэмиграции.