Не стоит подробно задерживаться на гражданской войне, поскольку Октавий в свои тринадцать лет был слишком юн, чтобы участвовать в ней. Юлий Цезарь быстро двигался по Италии. Возможно, Помпей все еще ожидал, что его бывший союзник отступит или будет просто почивать на лаврах. За несколько месяцев до этого он хвастался, что стоит ему только топнуть ногой в Италии, как из-под земли появится пешее и конное войско. Вместо этого его сторонники, охваченные смятением, увидели, как он без борьбы покинул Рим и отступил в Брундизий. Один сенатор[110] с издевкой спросил его, не собирается ли он топнуть ногой. Вместо этого Помпей перевез их через Адриатику в Северную Грецию, где занялся созданием большой армии и флота, используя свои связи с восточными провинциями и союзными царствами. Помпей, которому уже было около шестидесяти, продемонстрировал немалые организаторские способности. «Сулла смог, почему я не смогу?» – не раз говорил он, поскольку Сулла вернулся из Греции и выиграл гражданскую войну. Однако это был не самый подходящий пример. Некоторые из его сторонников ворчали, что они воюют только для того, чтобы решить, какой диктатор будет править ими. Другие открыто критиковали все решения, какие он принимал. Помпей, чья карьера шла вразрез со всеми конституционными правилами, каким-то образом стал защитником свободной республики, предводителем многих boni, которые были его непримиримыми врагами в течение многих лет. Эта зловещая гримаса судьбы осложняла союз между ними.[111]

Его враги и большинство тех, кто хотел сохранить нейтралитет, опасались, что Юлий Цезарь окажется очень суровым властителем и перебьет своих врагов, как то сделали Марий и Сулла. Но вместо этого он демонстрировал свое милосердие, сражаясь только с теми, кто сражался с ним, и щадя всех, кто сдавался ему. В марте 49 г. до н. э. он заявил: «Попытаемся, не удастся ли таким образом восстановить всеобщее расположение и воспользоваться длительной победой, раз остальные, кроме одного Луция Суллы, которому я не намерен подражать, жестокостью не смогли избегнуть ненависти и удержать победу на более долгий срок. Пусть это будет новый способ побеждать – укрепляться состраданием и великодушием».[112]

После Италии Цезарь направился в Испанию, где в ходе скоротечной кампании одолел легионы, оставленные здесь Помпеем, и принудил их к сдаче. Везде, куда приезжал Цезарь, ему сопутствовала победа, однако его подчиненные показали себя не столь способными и не раз терпели поражения. К началу 48 г. до н. э. он собрал достаточно кораблей чтобы переправить несколько легионов в Македонию, где Помпей до сих пор готовился повторить успех Суллы. В отношении численности и ресурсов перевес был на стороне Помпея, однако воины Цезаря были закалены годами войны и беззаветно преданы своему полководцу. Последний перешел в наступление и был близок к тому, чтобы блокадой вынудить противника к капитуляции под Диррахием, но Помпей сумел прорвать его позиции. Цезарианцы отступили, помпеянцы двинулись за ними, видные сенаторы требовали скорейшей победы и уже делили плоды будущего успеха. При Фарсале 9 августа 48 г. до н. э. Помпей дал битву, и Юлий Цезарь с благодарностью принял его вызов. Замысел Помпея был неплохим, хотя и не слишком тонким – вся ставка делалась на фланговую атаку своей кавалерии, которая численно, в семь раз, превосходила кавалерию Цезаря. Юлий Цезарь разгадал этот план, отразил натиск неприятеля, а затем его ветераны изрубили в куски неопытных легионеров Помпея и его иноземных союзников.