Меня это не раздражало – привыкла. Заказчики попадались разные: и равнодушные, и дотошные, и спокойные, и нервные. Хорошо, что с этой парой я ошиблась, решив, будто Полина начнёт выпендриваться. Ко мне и к технологу Ларисе она относилась как к обслуживающему персоналу – не больше и не меньше, для избранника старательно изображала интерес. Уж не знаю, замечал ли он эту наигранность.
У неё уже был заметен животик, но двигалась она проворно, и то и дело с кем-то болтала по телефону. Попрощаться не вышла, и в итоге до двери нас провожал только Константин.
– Через две недели мебель должна прийти со склада, – напомнила я. – Если это произойдёт раньше – я вам сразу позвоню.
Он кивнул.
– Спасибо. Собственно, времени у нас предостаточно.
Мы попрощались, и я, вернувшись в салон, до вечера думала о том, что когда-нибудь, возможно, сама так же буду обустраивать детскую с любимым мужчиной. Не в ближайшее время, конечно, ведь для этого надо было найти надёжного человека, а я в свои двадцать пять была весьма требовательной особой.
И всё-таки, какой у нас родится малыш? С такими же светло-зелёными глазами, как у меня? Такой же кудрявый – свои локоны я, правда, выпрямляла, как того требовали на работе. Начальству почему-то очень не нравились мои рыжие завитушки, особенно если они, не дай Бог, падали на лоб.
Зато мои волосы устраивали мужчин, с которыми я ходила на свидания, пусть у многих из них складывалось обо мне неверное впечатление. Почему-то все думали, что рыжая непременно должна быть страстной и отзывчивой, а ещё открытой для быстрых отношений натурой, но мне были свойственны придирчивость, сдержанность и строгость. Решающим же фактором оставалось то, что все кандидаты, приходящие в гости и знакомящиеся с моей мамой, проверку на вшивость не проходили – маму отличала особая прозорливость. Про одного она сказала, что курит, хотя он утверждал обратное (как выяснилось, врал, а я не переносила сигаретный дым), другого определила как жмота, что тоже подтвердилось после. Третий в итоге нагрубил ей и был с позором изгнан, и осенью для меня настал период затишья.
Я погрузилась в работу и заботы о маме и доме. Отец ушёл от нас много лет назад после банкротства фирмы, и с тех пор мы с ним созванивались редко, а мама не разговаривала вовсе. Сложно сказать, что она по отношению к нему испытывала, но никогда не отзывалась пренебрежительно. Мне он тоже не сделал ничего плохого, и был до моих одиннадцати заботливым, добрым папой.
Прежде мы жили в огромной квартире, везде ездили на Тойоте, отдыхали в Турции. Теперь у нас с мамой была двухкомнатная в обычном панельном доме, доставшаяся от бабушки, старая Шевроле Нива, в которой постоянно что-то ломалось, и Чёрное море – изредка. Прежде мама занимала хорошую должность, но год назад у неё начались серьёзные проблемы со здоровьем, и откладывать ничего не получалось. По итогу работала я одна, однако, жили мы дружно, не жалуясь попусту на возникающие трудности. Да и у кого их не было?
На следующий день мне позвонил Константин Дмитриевич и попросил включить в договор и услуги декоратора: его невеста решила целиком доверить детскую профессионалам, озвучив предварительно свои пожелания. На проект поставили одну меня, так как Оксана – моя коллега, занимающая дизайном – была в отпуске. И, не знаю, почему, но я взялась за детскую Горовых с особым вдохновением.
Полина Вячеславовна ждала мальчика, и к белой кроватке были подобраны декоративные элементы бирюзовых и бежевых оттенков. Сам гарнитур тоже был бледно-бирюзового, очень приятного цвета – этот вариант утвердил сам Константин Дмитриевич. Получалось и сдержанно, и нежно, и я была рада, что будущим родителям понравились растительные орнаменты, вышитые на подушках, а не вариант с машинками и корабликами – он был совсем уж заезженным. Были приобретены красивые мягкие кубики-сидушки, картины с ненавязчивыми сюжетами в белых рамах, круглый коврик с волнообразным орнаментом и тёмно-бирюзовые шторы. Мебель приехала со склада точно в срок, и я отправилась контролировать работу сборщиков – была у них привычка нормально за собой не убирать и делать частые перерывы.