– Назад получишь, как бланк вернёшь.

Такая настырность поражала, что им этот банк? Но нет, тоже упёрся.

– А пулю в спину получить не хотите?

– Угрожаешь, боец? – с весёлой злостью уточнил тот.

– Нет, стараюсь пророком быть. Поверьте, в момент выстрела полсотни свидетелей подтвердят, что я в другом месте был.

– Романов, Романов. Подполковник Романов тебе кем будет?

– Никем. Я имел звание подполковника, пока судом не лишили.

– Я и думаю – лицо знакомое, в газетах фото было, на фоне тяжёлого танка. За что сняли всё?

– За гибель полка. Комдив прибыл и приказал атаковать высоту, я отказался выполнять преступный приказ, не в моих силах он. Он меня арестовал, сам принял командование, погубив полк. Ему ничего, а меня под суд за гибель полка и в лагерь под Архангельском. Десять лет дали, два месяца отсидел. Потом отменили, но чин и награды не вернули, вот и отправили к вам с маршевым пополнением.

– Даже так? Что ж, учтём. Давай бланк, на тебя напишу.

– Я на идиота похож? Веры вам нет и не будет.

– Свободен, – буркнул тот, я явно угодил в цель.

– А часы.

– Трофейные. В нашей армии трофеи не берут.

Вот так, собрав ворох своих вещей, покинул полуземлянку, и снаружи оделся. А мороз кожу так и пощипывал. Бойцы комендантского взвода на меня поглядывали, переговариваясь. Так бы подошли и пообщались, но узнав, что я сам командир в прошлом, и довольно известен, заробели, впрочем, винтовку мою вернули и я, посетив туалет, говорю же, позывы были, снегом руки помыл, зашел в полуземлянку, где освободил место на нарах, растолкав новобранцев. Там и сам вскоре уснул. Винтовку пока в хранилище, места там немного, но для неё хватило. Ничего, полкан за мои часы ещё ответит, дарить их ему я и не подумаю. Я не жлоб, сам немало таких часов бойцам выдал в качестве наград, на обратной стороне ремонтный дрон лазером наградную надпись вырезал. Тут дело принципа, грабить себя вот так я не позволю. Ну псих на меня напал, этот полковник действительно взбесил, по-настоящему.

А поспать нам не дали, уже через час подняли. Отдохнули и ладно. Да какой сон? Немец наступает, наши пятятся, снаряды рвутся вокруг штаба дивизии, да что это, пули уже свистят, бой рядом звучит, а тут три сотни харь, видите ли, отдыхают. Подумаешь, двое суток на ногах.

Нас стали распределять, повзводно куда-то в разные стороны отправляли, вот и мою группу в три десятка штыков повёл немолодой боец-посыльный. Что интересно, я даже не знаю, в каком полку служу, не доводили до нас, кроме того, что в штат личного состава дивизии ввели. Разведчик в небе, я уже посмотрел, что там и как. Дело плохо, жмёт немчура. Также отметил, что штаб дивизии эвакуируется, спешно грузят в шесть саней оснащение штаба. Комдив там мелькал, появился откуда-то. Оказывается, у нас комдив генерал Панфилов. Я вот не знал. Точно не помню, но он где-то в это время погиб. Пока живой.

Часто пригибаясь, пули свистели, местность открытая, мы гурьбой бежали до низины, но один боец был ранен в бок пулей на излёте, его двое потащили обратно, в медсанчасть, та тоже эвакуировалась, но вроде что-то на месте. Наконец добежали до оврага, снегом заметённого, пурга хорошо тут всё снегом скрыла, и дальше по утоптанной тропинке по одному по нему пошли. Около километра таким темпом, длинный овраг, пока не пришли к позициям нашего полка. Я только от сопровождающего бойца, тот ротным старшиной оказался, и узнал, что нас включили в тысяча семьдесят седьмой стрелковый полк. Узкоглазых много, как я посмотрю. Узбеки, наверное. Подошли мы к позициям с тыла, тут подняться на склон и там окопы, что занимали бойцы. Недавно тут артудар был, некоторые воронки ещё дымились.