– Нет, к сожалению, – пожала плечами Жасмин.

Теперь они во Франции, и, следовательно, придется вернуться к вере своего детства, хотя для нее это никогда не имело особого значения. Все же ее крестили по обрядам римской католической церкви, а наставником был иезуит, отец Каллен Батлер. Он умер год назад в ее бывшем ольстерском поместье в почтенном возрасте восьмидесяти пяти лет.

– У вашего Гийома сын как раз рукоположен в священники, – сообщила мадам Сен-Омер. – Это прекрасный случай для него! Вы должны взять его к себе, Жасмин. Вероятно, ваша дочь воспитана в протестантской вере?

– Да, но она крещена в Ольстере вскоре после рождения сначала католическим священником, а потом протестантским, – пояснила Жасмин.

– И все же наверняка не знает катехизиса! Если ей предстоит выйти замуж за благочестивого француза, она просто обязана выучить подобные вещи.

Жасмин кивнула:

– Вы правы. Я немедленно поговорю с Гийомом. Где-то в доме есть небольшая часовня. Мы откроем ее, и священник сможет служить мессу каждый день. Как был бы доволен отец Каллен!

– Мы завтра же привезем с собой портного, – решила мадам де Бельфор. – Отем нужно сшить несколько модных платьев. Насколько я помню, за залом есть кладовая, и не удивлюсь, если там до сих пор лежат ткани, которые покупала еще ваша бабушка. Если же я ошиблась, мы пошлем за нарядами в Нант. Девочка должна показаться во всем блеске! В конце концов, в округе есть немало других хорошеньких незамужних девушек, которые тоже мечтают поймать богатого мужа. У нее немало серьезных соперниц.

– Вздор, – возразила сестра. – Ни одна девушка не сможет сравниться с Отем красотой и богатством. Мы постараемся отпугнуть охотников за приданым и позаботимся о том, чтобы за Отем ухаживали только избранные. Я так рада, дорогая Жасмин, что вы доверили это дельце именно нам!

Мадам Сен-Омер улыбнулась кузине, обнажив большие, как у кролика, зубы.

После ухода сестер, пообещавших вернуться на следующий день, Отем сказала матери:

– Тетушки такие…

Она умолкла, подыскивая нужное слово.

– Напористые? – подсказала Жасмин. – Да, и Габи, и Антуанетт неукротимы в своем желании сделать все как полагается. Помню, бабушка говорила, что они очень похожи на свою мать. Но, Отем, нам повезло, что они согласились помочь. Я хочу видеть тебя счастливой, дитя мое, и твой отец тоже желал бы этого.

Глаза Отем мгновенно наполнились слезами.

– Мне так его не хватает, мама, – пробормотала она – Почему он решил сражаться за Стюартов?

Жасмин печально потупилась.

– Ты сама знаешь почему, Отем. Он знал, как губительно для Лесли из Гленкирка защищать Стюартов, но они были его сюзеренами и родней. И хотя он понимал, что несчастье неминуемо, все же посчитал себя обязанным прийти на зов, тем более что к тому времени все Лесли уже сражались на стороне Стюартов. Твой отец мог бы сослаться на возраст, но не сделал этого, невзирая на все мои возражения. Я не считала, что его честь пострадает, если он откажется идти на войну. Но он не отказался. Ему было легче вынести мое неодобрение, чем страдать от нечистой совести. Поэтому он мертв и лежит в склепе, а мы с тобой во Франции пытаемся начать новую жизнь.

– А Патрик? Как же он? – напомнила Отем.

Мать тихо рассмеялась.

– Бедный Патрик! Он всегда знал, что в один прекрасный день станет герцогом Гленкирком, но не ожидал, что это случится так скоро. Ничего, справится. Мы с отцом были ему хорошими наставниками. Патрик скоро поймет, что обладает и мудростью, и силой для выполнения своего долга. Перед отъездом я посоветовала ему найти достойную жену. Он уже перебрал достаточно любовниц, каждый раз ухитряясь при этом выскальзывать из сетей брака. Теперь у него просто не осталось выхода. Я думала, будто никогда не вернусь в Гленкирк, но теперь знаю, что когда-нибудь обязательно приеду, тем более что завещала похоронить себя рядом с твоим отцом.