– Ступайте по домам! Люди бесцельно кружили перед гостиницей, переговариваясь, обсуждая то, что сказал торговец, и что это означает, то, о чем спросит Совет, и почему им должны дать все услышать и задать свои собственные вопросы. Кое-кто пробовал заглянуть внутрь через фасадные окна, а некоторые даже пытались расспрашивать Хью и Тэда, но о чем они хотели узнать, им и самим было не очень-то ясно. Два флегматичных конюха в ответ лишь бурчали и продолжали методично распрягать лошадей Фейна, одну за другой уводя их в конюшню. Когда последняя лошадь оказалась в стойле, к фургону конюхи уже не вернулись.

Ранд не обращал внимания на толпу. Он присел на край древнего каменного фундамента, завернулся в плащ и уставился на дверь гостиницы. Гэалдан. Тар Валон. Сами названия городов и стран звучали необычно и волнующе. О тех местах он знал только понаслышке, от торговцев и по историям, что рассказывали охранники купцов. Айз Седай, войны, Лжедракон... сказки перед камином поздним вечером, когда единственная свеча отбрасывает на стену причудливые тени, когда за ставнями завывает ветер. Вообще-то Ранд считал, что ему хватает волков и буранов. Но там, за границами Двуречья, все должно быть совсем по-другому, как будто живешь в сказаниях менестреля. В приключении. В одном долгом приключении. Всю жизнь.

Жители деревни мало-помалу расходились, по-прежнему ворча и покачивая головами. Вит Конгар приостановился, чтобы посмотреть внутрь оставленного у гостиницы фургона, словно предполагал обнаружить другого спрятавшегося там торговца. Наконец осталось всего несколько человек, одна молодежь. Мэт и Перрин неспешным шагом подошли к Ранду.

– Не понимаю, как менестрелю удастся его переплюнуть, – возбужденно сказал Мэт. – Эх, знать бы, доведется ли хоть одним глазком увидеть этого Лжедракона?

Перрин тряхнул лохматой головой:

– Что-то мне не хочется смотреть на него. Может, где-нибудь в другом месте, но не в Двуречье. Не здесь, если это означает войну.

– Конечно, не здесь, если из-за этого тут появятся Айз Седай, – добавил Ранд. – Или ты позабыл, кто вызвал Разлом? Начать его мог и Дракон, но ведь именно Айз Седай разрушили мир.

– Я слышал однажды рассказ, – медленно сказал Мэт, – от охранника купца, что закупал здесь шерсть. Он говорил, будто Дракон может возродиться в час величайшей нужды в нем и спасет всех нас.

– Что ж, значит, он глуп, если верит в такое, – твердо сказал Перрин. – А ты был дураком, раз его слушал. – В голосе его не было гнева; он редко выходил из себя. Но иногда его сердили неуемные фантазии Мэта, и на этот раз в тоне его проскользнула нотка раздражения. – Сдается мне, потом он заявил еще, что мы все живем в новой Эпохе Легенд.

– Я не говорил, что поверил, – возразил Мэт. – Я всего-навсего слышал это. И Найнив тоже слышала, и я подумал тогда, что она готова содрать шкуру и с меня, и с охранника. Он сказал – это я про охранника, – что многие люди в это верят, только боятся говорить вслух. Боятся Айз Седай или Детей Света. После того, как на нас наткнулась Найнив, он больше ничего не стал говорить. Она передала его слова купцу, и тот заявил, что для охранника это была последняя поездка с ним.

– Вот и хорошо, – сказал Перрин. – Дракон собирается нас спасать? Звучит так, словно я с Коплином разговариваю.

– Что за нужда должна быть, чтобы нам захотелось Дракона в спасители? – сказал задумчиво Ранд. – Это почти то же самое, что просить помощи у Темного.

– Об этом он не говорил, – смущенно ответил Мэт. – И про новую Эпоху Легенд – ничего. Он сказал, что появление Дракона разорвало бы мир на части.