Я вновь подняла глаза к небу. Крупные снежные хлопья сверкали в зеленоватом свете фонарей, ровной периной устилая парковые дорожки, укутывая вуалью спящие деревья. И высветляя темные рукава шубы. В детстве мы гадали по форме снежинок: если больше кружевных – значит, следующий день будет хорошим, а если много остроконечных – то день не задастся. Как и любое гадание, оно иногда сбывалось, а иногда нет, поэтому я не расстроилась большинству остроконечных. Впрочем, среда есть среда... Ноги начали мёрзнуть, как и все сопутствующее, а вдали завыла метель. Встав, я перекинула через плечо сумку и отправилась домой.

Хата встретила привычным – тьмой, урчанием Баюна и сквозняками. Кот, с любопытством обнюхав мои валенки, устремился на кухню. Сняв шубу и поёжившись, я пошла следом за котом. Включила свет, насыпала живности корм и поморщилась, заглянув в холодильник. Каждый выходной я обещала себе набрать продуктов на неделю и каждый раз находила тысячу и одну причину не выползать на улицу. Как итог – в холодильнике, по выражению моей сестры, мышь не повесилась, а съела от безнадеги саму себя.

Баюн заразительно захрустел кормом. Я включила чайник, помыла вчерашнюю посуду и устроилась за кухонным столом вычитывать полосы. Но от занимательного занятия отвлек знакомый шорох крыльев. Муз, подлое создание, сидел на столе и с аппетитом жевал баранку. И так захотелось бросить нудную вычитку, нырнуть в постель с ноутбуком и часик подумать над книгой... Но работа – важнее. Поэтому...

– Брысь, – я сердито уставилась на текст статьи, – мне некогда!

Муз потёр живот и ухмыльнулся. Странно, что он без спиртного...

– Выпить хочешь?

Он радостно встрепенулся. Я вздохнула и пошла за бутылкой. Много не выпьет, ростиком-то – как раз с коньячную бутыль. Поставив на стол свой выигрыш, я предупредила:

– Выпил и исчез, ясно? Я сегодня занята другим!

Муз споро открыл бутылку и вопросительно приподнял бровь. Я в сомнении посмотрела на крылатого прохвоста. Вообще-то я не пью, тем более на голодный желудок, но... Ладно, день был жутким, длинным и напряжённым. И дома холодно, а чая много не влезет, и...

Я вздохнула. И волнуюсь – за родителей. Они уехали в деревню к папиному сокурснику – и в баню, и Новый год встречать, а связь там ловит, как написала в смс мама, только в левом углу чердака, если стоять на цыпочках лицом к подранному креслу. Сообщения отправлялись раза с пятнадцатого, а про звонки и говорить нечего. И уже три дня от них нет вестей, и как бы не вымерзли... Это в городе мороз слегка за тридцать, а в области – за все сорок. И Муз, конечно, потому и появился. Когда я переживаю, то всегда норовлю удрать в написание, а тут и сон яркий подвернулся...

Достав рюмку, я предупредила:

– Чуть-чуть... Куда полную?.. Сам допивать будешь! – и чокнулась с ним. Пока – рюмкой.

Коньяк разлился по телу приятным теплом. Так, теперь работать. Подумаешь, перед глазами плывет... Опыт не пропьёшь. Муз громко сглатывал, присосавшись к бутылке. В моем желудке, поддакивая, согласно и голодно заурчало. Баюн, запрыгнувший ко мне на колени, с интересом уставился на Муза.

– Брысь, я сказала!

Кот встрепенулся и на всякий случай заурчал, а вот крылатый подлец не среагировал. Я сердито фыркнула и залпом допила вторую кружку чая. Муз снова забулькал. У меня лопнуло терпение. И без того день выдался тяжким, хоть и весёлым... Ах, поганец, всё выпил, и куда только влезло?.. Валик смертельно обидится... И ведь не улетает, зараза. А работать надо. Значит, воспользуемся старым испытанным приемом...