Мимо пробежало стадо диких животных, похожих на стадо овец. Это были волки, гнавшие стадо.

Я продолжал идти на юг. Наконец услышал голоса и увидел в лунном свете нескольких всадников, галопом скачущих по равнине. Я закричал. Мне ответили, и ко мне подскакал один из всадников. Это был Сент-Врейн.

– Да благословит меня господь, да это Халлер! – Он наклонился в седле, чтобы лучше рассмотреть меня. – Это вы или ваш призрак? Как я сижу здесь, передо мной живой человек?

– Да, и никогда не был в лучшей форме, – ответил я.

– Но откуда вы взялись? С облаков? С неба? Откуда?

Его вопросы повторяли остальные; все пожимали мне руки, словно целый год не видели.

Больше всего в группе удивился Годе.

– Mon Dieu, растоптан миллионом быков. Ну и утро!

– Мы искали ваше тело, точнее его фрагменты, – сказал Сент-Врейн. – Обыскивали каждый фут в прериях на милю вокруг и едва не пришли к мысли, что свирепые быки вас сожрали!

– Сожрали мсье? Да его и миллион быков не съест! Mon Dieu! Ха, Сонная голова, будь вы прокляты!

Это восклицание канадца было адресовано Гиббетсу, который не предупредил моих товарищей о том, где я лежу, и тем подверг меня опасности.

– Мы видели, как вас подбросило в воздух и вы упали им на спины, – продолжал Сент-Врейн. – Тогда мы, конечно, решили, что вы погибли. Но как, во имя неба, вы уцелели?

Я рассказал о своих приключениях удивленным товарищам.

– Par Dieu! – воскликнул Годе. – Un garson tres bizarre: une adventure tres-marveilleuse![12]

После этого приключения на меня стали смотреть как на своего человека в прериях.

Мои товарищи хорошо поработали, о чем свидетельствовала лежащая на земле дюжина туш. Нашли мое ружье и одеяло, втоптанное в землю.

У Сент-Врейна еще оставалось несколько капель в фляжке; выпив их и снова поставив караульного, мы вернулись на свои ложа и легли спать.

Через несколько дней мне выпало еще одно «приключение», и я начал думать, что мне суждено стать героем прерий.

Небольшая группа торговцев, я был среди них, опередила караван. Мы должны были прибыть в Санта-Фе на день или два раньше, чем фургоны, чтобы получить у губернатора разрешение на въезд в город. Мы ехали маршрутом вдоль Симмарона[13]

Наша дорога на сотню миль пролегала по голой пустыне без дичи и почти без воды. Бизоны исчезли, олени попадались очень редко. Приходилось удовлетворяться сушеным мясом, которое мы привезли с собой из города. Мы были в пустыне, заросшей полынью. Время от времени вдали пробегали отдельные антилопы, но они были далеко за пределами дальности выстрела. И казались необыкновенно осторожными.

На третий после того, как оставили караван, мы приближались к реке Симмарон, и мне показалось что я видел на возвышении в прериях рогатую голову. Мои товарищи отнеслись к этому скептически, никто не хотел ехать со мной, поэтому я свернул с дороги и поехал один. Один из моих спутников – Годе остался в караване – присматривал за моей собакой, которую я не захотел брать с собой, чтобы она не спугнула антилоп. Моя лошадь была свежая и послушная; повезет мне или нет на охоте, но я знал, что легко догоню товарищей на ночном привале.

Я направился прямо к тому месту, где видел голову. Это место казалось всего в полумиле от дороги. На самом деле было гораздо дальше: обычная иллюзия в кристально прозрачном воздухе горных районов.

Любопытной формы хребет, couteau des prairies.

Мы целую неделю преодолевали Скалистые горы, а потом спустились в долину Дель Норте и прибыли в столицу Нью-Мексико знаменитый город Санта-Фе. На следующий день прибыл и наш караван: на южном маршруте мы только потеряли время, а фургоны через проход Ратон Пасс догнали нас.