– Поживем – увидим!

Мы с Гарри скромно заказали по бокалу красного французского вина – пить и не хотелось. После бордо нервное напряжение немного спало. Расслабился и несколько раз бросил взгляд на начальника – и заметил, что глаза экс-полковника наполнены страхом и он по-настоящему нервничает, поэтому глушит спиртное и пытается изобразить браваду. А ведь еще никакой опасности нет. Как же он себя поведет в трудную минуту?

Мы с Гариком пригубили еще по бокалу и окончательно успокоились. Легкий алкоголь согрел желудки, и мы задремали под размеренный гул мощных двигателей самолета. Комфортабельный авиалайнер стремительно рассекал холодные воздушные массы над бескрайними просторами нашей огромной России – под упирающимися в пол ногами и тремя метрами корпуса воздушного судна разверзалась десятикилометровая воздушная пропасть.

Каир встретил борцов с пиратами непривычным для этого времени года довольно жарким январским воздухом – погода стояла не российская и тем более не питерская. Гарик моментально взопрел, мокрая рубашка прилипла к спине, с огромной лысины и затылка и далее по щекам и шее потянулись струйки пота, монументальный лоб экс-мента покрылся обильной испариной.

– Перегреваюсь! Мне бы водички! – жалобно взмолился Гарри и посмотрел на экс-полковника затравленным взглядом измученного хозяином большого домашнего пса. – Сушняк изведет в дороге…

– Будет вам вода, – ухмыльнулся старший группы. – Жарковато с непривычки? Да разве это печет! То ли еще будет! Это хорошо, что мы вечером прилетели, – сейчас зима, а вот попадете сюда в июле, да еще в полдень – вот это будет настоящее пекло!

В тесном коридоре, ведущем к таможне и паспортному контролю, нашу группу встретил толстый болтливый араб-агент.

– Салам алейкум! – поздоровался с ним Джексон.

Я тоже пробурчал дежурное «салам», а Гарри скривил мясистые губы в презрительной гримасе и демонстративно отвернулся от араба.

– Вааллейкум ассалям! – радостно воскликнул агент.

Наш экс-полковник мятой физиономией изобразил искреннюю радость, крепко обнялся с арабом, словно с давним другом.

Агент что-то быстро затрещал по-английски с сильным арабским акцентом.

– Ругается. Говорит, что мы опоздали, – пояснил нам Джексон и пробормотал: – Но это ведь не наша вина – рейс в Москве задержали. Мы ж не птицы, сами не можем летать…

Болтливый араб назвался Насером, подчеркнул, что он тезка великого первого президента Египта – Гамаля Абделя Насера, большого друга России, Героя Советского Союза. Наша компания в ответ дружно закивала, мол, слышали, знаем, помним. Агент вклеил визы в паспорта и направил на контроль. То и дело поторапливал, подгонял, хмурил брови и что-то недовольно бубнил. Мы подхватили свои увесистые баулы и побрели следом. Насер не дал задержаться и на минуту на выходе, чтобы осмотреться. К нам подлетела обшарпанная «тойота» – такси, мы живо погрузили в багажник вещи и уселись. Агент помахал на прощание – дело сделал. Джексон удобно устроился на переднем сиденье возле водителя – начальник, а мы с Гарри пристроились на заднем.

Такси резво рвануло, и через пять минут мы выехали за пределы огромного аэропорта, а вскоре и окраина тридцатимиллионной столицы оказалась далеко позади. Мимо мелькали песчаные поля и каменистые холмы. Флегматичный водитель, вполслуха внимал религиозным заунывным речам проповедника по радио, то и дело газуя и обгоняя раскрашенные и размалеванные грузовые фуры, набитые товарами по самую крышу. Лобовые и боковые стекла этих грузовиков, похожие на афганские «барбухайки», увешаны и обклеены всякой сувенирной атрибутикой.