Да и вряд ли Королева Грёз допустила бы присутствие воплощения Худа в своём Владении. Разве только эти двое богов стали союзниками в войне. От каждого упоминания войны она впадала в тоску, поскольку боги были не менее жестокими и безжалостными, чем смертные. Сестра Скворца может оказаться таким же невольным игроком, как и все мы. Она не была готова осуждать эту женщину, впрочем, как и не могла считать её союзником.

Апсалар вновь задалась вопросом о том, что задумали Калам и Быстрый Бен. Оба они были сильны – каждый по-своему – и обоим было свойственно держаться в тени, оставаясь незаметными. Всё очевидное – всё, лежавшее на поверхности, – неизбежно оказывалось иллюзией, обманом. Когда придёт время выбирать стороны в открытую, скорее всего, они удивят всех.

Двое, которым никто не мог полностью доверять. Двое тех, кому даже боги не могли доверять, если уж на то пошло.

Апсалар понимала, что вступив в этот взвод, шагая среди этих солдат, она оказалась в новой паутине, и не было никаких гарантий, что сможет высвободиться. По крайней мере, вовремя.

Запутанность тревожила её. Апсалар не могла быть уверена, что сумеет избежать схватки с Каламом. Не боя лицом к лицу, разумеется. А теперь он был настороже. По сути, она сама его и всполошила. Частично это была бравада, частично – чтобы посмотреть на его реакцию. И совсем немного… путаницы ради.

Что ж, путаницы кругом хватало.

Двое неупокоенных ящеров, Кердла и Телораст, держались на расстоянии от солдат, однако Апсалар чуяла, что они продолжают движение где-то в южных зарослях на склоне. Какими бы ни были их скрытые мотивы, сейчас они просто шли по пятам. Ей было очевидно, что у призраков есть тайные цели, как и то, что эти цели, вероятно, включали предательство на некоем уровне. И это тоже всех нас объединяет.

Пока солдаты шагали по каменистой дороге, сержант Бальзам всё время ругался за спиной Флакона. Обожжённые сапоги просили каши, жалкие тряпки, прикрывавшие тела от раскалённого солнца… – Бальзам перечислял несчастья, обрушившиеся на всех, выбравшихся из И'гхатана. Их шаг замедлялся, когда острые камни врезались в кожу босых ног, солнце же возводило стену невыносимого жара перед ними. Жестокая, выматывающая борьба за каждый шаг.

Флакон обнаружил, что из всех солдат взвода он сам несёт не детей, а крысу с потомством. Мать уселась на его плече, а крысята прятались в обрывках ткани на сгибе руки. Скорее мерзко, чем забавно, даже он это понимал, но не собирался бросать своих новых… союзников.

Бок о бок с Флаконом шагал полукровка-сэтиец, Корик. Наново облачённый в кости от человеческих пальцев – и больше почти ни во что. Он привязал фаланги к редким прядям волос, и на каждом шагу они тихонько постукивали и поклацывали, ужасающей музыкой терзая слух Флакона.

Корик нёс глиняный горшок с треснутым ободом, найденный в разрытой могиле. несомненно, он планировал раздать кости остальным солдатам. Как только мы наберём достаточно тряпок, чтоб одеться.

Маг уловил постукивание в кустарнике слева. Проклятые костяные ящерицы. Охотятся на моих разведчиков. Он не мог понять, кому они принадлежали. Резонно предположить, что ящеры отмечены смертью, а значит, вероятно, были слугами Худа. Он не знал среди взводов никого из магов, кто бы использовал Путь Худа, но, опять же, кто таким хвастается? Может, тот целитель, Смрад, но зачем ему понадобились бы теперь фамильяры? Внизу, в тоннелях, у него их точно не было. Опять же, чтобы призвать и связать двух фамильяров надо быть сильным чародеем или священником. Нет, не Смрад. Кто тогда?