Сапёр расхаживал туда-сюда в тени деревьев. Сидя на корточках, Калам Мехар присмотрелся к старому другу.

– Ладно, Скрип, давай, говори.

– Плохо всё, – пробормотал сапёр. – Даже не сочтёшь. Будто штормовые тучи собираются на горизонте – отовсюду.

– Теперь ясно, почему ты такой кислый.

Скрипач прищурился:

– Сам-то ты не многим лучше.

Убийца скривился:

– Жемчуг. Прячется, чтобы не попасться мне на глаза, но всё равно где-то рядом. Можно было бы ожидать, что эта пардийка… как бишь её?

– Лостара Йил.

– Ага, она. Можно было бы ожидать, что она уж выбьет его из седла.

– Эти двое играют в свою собственную игру, – заметил Скрипач, – и пусть их. Как ни крути, понятно, что он тут до сих пор потому, что Императрице нужен кто-то рядом с Тавор.

– Всегда у неё с этим проблемы, – со вздохом пробормотал Калам. – С доверием.

Затем он покосился на сапёра:

– Ты прошёл с Тавор весь путь от Арэна. Распознал её? Хоть примерно?

– Я же сержант, Калам.

– Вот именно.

Убийца ждал.

Скрипач поскрёб бороду, подёргал за ремешки свой помятый шлем, затем расстегнул и отбросил его в сторону. Снова принялся ходить туда-сюда, пиная ногами листву и ореховую скорлупу. Отмахнулся от кровного слепня, который завис перед самым лицом сапёра.

– Она из холодного железа, Калам. Но ещё не испытана. Сможет она думать в бою? Сможет принять командование в поспешном отступлении? Видит Худ, её любимый Кулак, этот старик, Гэмет, не мог. Это не слишком хорошо говорит о её способности выбирать.

– Она ведь его знала давно?

– И доверяла ему, да, так и было. Он просто измотался. Что-то я стал не таким великодушным, как прежде.

Калам ухмыльнулся, отвёл глаза:

– «Великодушный». Да, уж это точно Скрип. – Убийца указал на костяной палец, болтавшийся у пояса сапёра. – А с костями что?

– Да, здесь она не подкачала, не спорю. Может, Опонны подсобили.

– А может, и нет.

Скрипач пожал плечами. Его рука метнулась вперёд и сжала слепня. Сапёр раздавил его между ладоней – с явным удовлетворением.

Внешне постарел, верно, но такой же быстрый и злой, как прежде. Волна сухого, мёртвящего воздуха разметала листву по песку, затем послышался громкий хлопок и Быстрый Бен шагнул из Пути. И зашёлся кашлем.

Калам поднял кувшин с элем и принёс магу:

– Держи.

Чародей хлебнул, снова закашлялся, затем сплюнул:

– Нижние боги, этот Имперский Путь – просто ужас.

И снова хлебнул.

– Отправь меня туда, – попросил Скрипач, подходя ближе, – чтобы мне тоже дали выпить.

– Рад видеть, что настроение у тебя улучшилось, – заметил Быстрый Бен, передавая сапёру кувшин. – Скоро у нас будет компания… но не раньше, чем мы перекусим, конечно, – добавил он, приметив свёртки с едой. – Я такой голодный, что готов жрать кровных слепней.

– Можешь мне облизать мне ладонь, – посоветовал Скрипач.

Чародей замер, оглянулся:

– Ты из ума выжил. Скорей я стану лизать руки торговцу верблюжьим навозом.

Он принялся разворачивать листья, в которые была упакована еда.

– Как прошла встреча с Тавор? – спросил Калам, присоединяясь к другу.

– Мне угадать не легче твоего, – ответил Быстрый Бен. – Видал я и прежде людей в осаде, но она возвела стены такие глухие и высокие, что даже дюжина озлобленных драконов, наверное, не пробьётся… а ведь врага нигде не видно.

– Тут ты, может, и ошибаешься, – заметил убийца. – Жемчуг не вертелся рядом?

– Ну, занавесочка слегка дрожала.

Скрипач фыркнул:

– Он не настолько плох. Это, наверное, Ян'тарь.

– Я не буквально, Скрип. Кто-то был на Пути. Рядом. Подсматривал.

– Значит, Тавор отложила свой меч, – заключил Калам.

– При мне она, слава богам, никогда его не держит.