Сталкер осклабился.

– Ясное дело, стало. Ладно, вон то ваш дом? – он показал на избу.

– Да. Нам туда. Почему эти люди напали на вас? – Умник пошел к мотоциклу, но вдруг остановился и попятился.

– Ребята Ржавого? – Рамир пожал плечами. – Тебе какая разница? Как напали, так и отпали. У них были свои причины, меня многие не любят. Так что, едем к тебе?

С сомнением поглядев на Цыгана, Умник провел ладонью по лбу. В свете фары было видно, как бледен свободовец.

– Ладно, – решил сталкер и слез с мотоцикла. – Ты садись и езжай медленно, я за тобой пойду.

– Присаживайтесь. – Умник повесил плащ на гвоздь возле двери, зажег закопченную керосиновую лампу на полке. В низкой избушке стояли три деревянных лежака, застеленные одеялами, и колченогий стол. – Почему вы назвали меня хиппи?

– Ну, у вас же идеология такая… хипповая.

Рамир с любопытством огляделся.

– Хреновенькое убежище. – Поставив колченогий стул возле единственного окна, он сел так, чтобы видеть и окно, и дверь. Умник в это время включил стоящую на тумбочке газовую плитку, к которой тянулся шланг от большого красного баллона, зажег огонь под закопченным чайником.

– Чай будете? – спросил он через плечо, доставая с полки кружки. Еще там стояли жестянка с заваркой и литровая банка, полная сахара. – С лимоном, без?

Цыган пожал плечами:

– Я не затем сюда пришел. Что у тебя за дело? Выкладывай, приятель, и чем скорее, тем лучше. Для тебя же.

Умник сел между плиткой и столом, подальше от Рамира.

– Почему на вас напали долговцы?

– Слушай, это мои проблемы. – Цыган носком ботинка зацепил еще один стул, подтащил и закинул на него ноги. – А то гляди, опять поплохеет – говорить не сможешь. – Он презрительно усмехнулся, достал из нагрудного кармана сигарку и турбозажигалку.

– Ничего, скоро пройдет, – пробормотал свободовец, снял вскипевший чайник с плиты и разлил кипяток по чашкам. – Что у вас с «Долгом»? – настойчиво повторил он.

– У меня с ними ничего, это у них со мной, – раздраженно ответил Рамир, откусывая кончик сигары и выплевывая на пол. – Меня трое сталкеров наняли, из вольных, сопровождать их с грузом до Кордона. Они раздобыли с десяток шкур рыжих псевдопсов, ну и решили подстраховаться. Рыжие-то хорошо ценятся, не копеечный груз. – Он глубоко затянулся, выпустил дым большим кольцом. – Мы везли шкуры заказчикам в условленное место, но по дороге на нас напал патруль «Долга». То ли стукнули им про нас, то ли сами вышли как-то… Напали подло, из-за кустов. Я в перестрелке убил их старшóго. Отряд Ржавого, слыхал? Вот я и застрелил этого Ржавого, защищаясь. А они вызверились на нас. Командование «Долга» отряд после, я слышал, расформировало, распихало кого куда. А кто остался, видишь, собрались, чтоб мне отомстить.

– Извините, я на минутку, – перебил Умник и как был, без плаща, выскочил за дверь. Скрипнули рассохшиеся половицы. Рамир потрогал мочки ушей, помял их, слегка морщась. Встал, подошел к столу, взял одну кружку, бухнул туда добрых пять ложек сахара и три дольки лимона, вернулся на место. Когда бледный свободовец вошел в дом на дрожащих ногах, Цыган уже развалился на стуле и тянул горячий чай.

– Так чего от меня хочет «Свобода»? – спросил он без энтузиазма. Умник сел с другой стороны стола, кашлянул, прикрыв рот.

– Тут такое дело… надо кое-кого убрать.

– Я не киллер. – Цыган скинул ноги со стула, и половицы протяжно заскрипели. Он выловил из кружки дольку лимона, посмотрел сквозь нее на лампу, сунул в рот и разжевал, не поморщившись.

– Нет, я и не говорю, – заторопился Умник, утирая рукавом выступивший на лбу пот. Вытащив огромный клетчатый носовой платок, он промокнул лицо и шею. – Но вы наемник. Вы убили Выдру с Карпатым.