До 1933 года рабочие и интеллигенция не занимались огородничеством. Жизнь подсказала выход из трудного положения, и руководство республики начало давать людям земли под огороды на пустующих косогорах и возвышенностях. Каждый хотел иметь огород ближе к дому, так как с транспортом дела тогда обстояли плохо, все приходилось перевозить на своих плечах. Хорошо было тем, кто решил эту проблему, приобретя какую-либо тачку. Мы получили огород между городком Иванова и поселком Бутенко[6]. На выделенном участке нужно было вскопать землю, нужны были семена. Маме и еще нескольким женщинам пришлось устроиться на временную работу в столовую; там они чистили картофель, очистки от которого разрешалось забирать домой. Из этих очистков мама готовила суп, они же использовались для посадки картофеля. Иногда отец приходил с работы прямо на огород, и мама кормила его супом, от которого шел очень аппетитный запах. Несмотря на запах, мой желудок такой суп не принимал. А здесь еще голодный младший братишка орет во все горло! А чем его накормить? Надо как-то отвлечь его от этого желания, и я вызываю его на соревнование, кто быстрее вскопает полоску земли. Отец смотрит на нас, и я замечаю на его глазах слезы. Он хорошо понимал, что я отвлекаю брата, которому нечего дать покушать, от мысли о еде…

Начались летние каникулы. Мои товарищи узнали, что колхоз Катаяма на временную сезонную работу берет ребят нашего возраста. Несколько человек собрались пойти туда работать и меня уговорили. Мы отправились в правление колхоза, и нас приняли. Работа наша заключалась в присмотре за лошадьми, мы должны были водить их в поводу при культивации кукурузы и при других работах. Рано утром следующего дня прибыли мы в правление колхоза. Нас распределили по старшим колхозникам, и все двинулись в поле к Терскому хребту. Вначале работалось нормально, но к полудню стало нестерпимо жарко, во рту пересохло, дышать стало тяжело. Воды поблизости нигде не было. У старших колхозников мы узнали, что к часу дня приедет бочка и привезет воду. Некоторые мои друзья начали хныкать, а мне вспомнились слова отца: «Ты, парень, будешь солдатом, учись преодолевать трудности жизни, учись стирать белье, особенно грубую робу. Учись у матери готовить обед, в жизни может очень пригодиться, а если не пригодится, то плохого от этого точно не будет». Казалось, что эти слова отца были прослушаны мной без должного внимания, но сейчас пришли в голову как нельзя вовремя. Без паники! Взрослые с нами в одинаковых условиях, но не хнычут, да и хныканьем делу не поможешь.

Продолжаем работать. Веду коня по борозде между рядами кукурузы, а колхозник идет за культиватором, так производится прополка сорняков и окучивание землей рядов кукурузы. Солнце высоко, во рту уже пересохло так, что дышать тяжело. Один из колхозников сказал, что едет бочка – везет воду. Телега с бочкой была еще далеко, но некоторые мальчишки, бросив все, побежали навстречу. Шум, суматоха. Я решил, что бежать километр навстречу бочке, чтобы получить воду на несколько минут раньше, – это не по мне. Стал смотреть, как ведут себя в этих условиях старшие, они же не первый день в таких условиях! Оказалось, что пить сразу много нельзя. Надо пополоскать, промыть рот водой и не спеша выпить несколько небольших глотков – через некоторое время обязательно придет облегчение. Это сделать трудно, но надо.

Примерно в час дня нас позвали на обед и отдых, а потом до вечера мы снова работали. На следующий день один из моих товарищей не пришел на поле, через день бросили работу еще двое. Остались мы втроем и проработали три недели. О, как же мы были горды, что можем самостоятельно работать, как взрослые! По окончании работ мы окрепли морально и физически. Я принес маме первые заработанные деньги.