После всех событий в Ростове, пока маховик следствия раскручивался, а мой двойник почивал на лаврах, я уже вылетел в Киев. Меня ждала новая, незнакомая и, надеюсь, интересная жизнь.

Чуть больше четырех лет спустя. Западная Украина. Хутор в глухой приграничной зоне. Лесной массив

– Кнут, подвинься, – кто-то похлопал меня по плечу, и я тут же убрался в сторону, а мое место занял гранатометчик. Вот он на миг выглянул, рассматривая окно, из которого бил МГ, после чего приготовил трубу к бою. Потом быстро появился из-за угла, встав на одно колено, и выпустил гранату, которая, пролетев метров сто, попала точно в окно. Правда, гранатометчик этого не видел, ловким перекатом уйдя обратно за сруб бани. Однако я, заняв позицию с другой стороны, все это наблюдал. Особенно меня впечатлила подскочившая соломенная крыша – после взрыва внутри. Жаль, что при зачистке хутора ОУНовцев я был сторонним наблюдателем, внимательно следя за действиями группы спецназа КГБ. Можно сказать, я наблюдал за работой своего детища.

А в Москве еще удивлялись. Мол, откуда там бандиты, их же всех давным-давно переловили. Может, это и так, но мягкая политика Сталина не уничтожать предателей, а отправлять их в лагеря, сказалась и тут. Они стали возвращаться после отсидки. Некоторые сломленными, а некоторые, как этот бандеровец, только с лютой ненавистью. Как он только смог поселиться в приграничной зоне? А ведь пропажи людей и налеты на магазины списывались на залетных бандитов, кто же знал, что ОУНовцы вернулись?

«Кнут» было моим позывным, меня так нарекли бойцы. «Кнутом и пряником» – помните? От меня пряников хрен дождешься. В общем, в бою мы переходили на позывные, это было одним из моих нововведений. Командиры и бойцы оценили быстро. Во время войны было что-то похожее, но официально боевые позывные проведены не были. Сейчас же они у нас строго по уставу. В бою позывные, в остальное – по званиям.

После того как последняя огневая точка стихла, к дому подбежали несколько бойцов и закинули в окна свето-шумовые гранаты. После разрывов последовал штурм.

Через пять минут, когда хутор был полностью зачищен и бойцы выносили тела погибших бандитов – у нас даже раненых не было, – я подошел к майору Неклюеву.

– Ну как? – спросил он.

– Чисто сработали, молодцы, – честно ответил я.

Честно говоря, это был одиннадцатый хутор, что штурмовала группа, в которой я числился инструктором. Были, правда, пару дел в городах, но там по мелочи. Так что у парней был реальный опыт штурмов помещения, можно сказать уникальный. Это была моя вторая группа, которую я воспитал из салаг в молодых волчат. До ветеранов им еще далеко, но они стараются, это было видно. Первая группа была жестко натренирована на бои в горах, где они получили бесценный опыт, да и сейчас получают, это только меня бросили сюда, в Западную Украину, готовить новую группу.

– Товарищ старший лейтенант, вас вызывает база, – окликнул меня радист, стоявший на коленях у своего зеленого ящика. Рядом с блокнотом стоял офицер в форме пограничника и подсчитывал оружие, что было взято у бандитов. С пограничниками пришлось работать тесно, так как мы работали только в их зоне. Да что там, даже наша база была в пограничном округе в одной из частей.

– Лютик на связи, – взял я микрофон.

– Лютик, говорит Сорока, требуется ваше присутствие на базе.

– Принято. Прием.

Вернув микрофон радисту, я вернулся к Неклюеву.

– Что там? – спросил он.

– Похоже, что-то случилось. Может, опять срочно в Москву вызывают?

– Ясно. Мы тут сами закончим, а ты езжай. Возьми мой «газик». Удачи.