И это была не паническая атака. Я тратила последние силы на колдовство. За мной следили.

Ничего себе приключения!

Но я не жалела, представила, что меня обнимает и целует старик, а не такой прекрасный, как Василь Хлебушек, и захотелось удавиться.

Какое у него имя нежное! Вась. Василь. Василёк!

 Важенка перестала бежать. Ушами шевелила, вглядывалась в лес, пытаясь выловить звуки.

Дорога проходила сквозь какие-то руины. Они поросли травой и невысокими холмами стелились кругом, улетали волнистым полотном в горизонт, где опять стеной стоял дремучий лес.

Тайга оставалась позади, и я вынуждена была заставить важенку остановиться. Во-первых, передохнём, во-вторых, вслушаемся в лес, что высокой стеной остался позади.

Пугающие деревья темнели в последних лучах солнца. Тьма падала на мир, и в ней съедят маленького оленёнка. То есть меня.

Как я последние сутки выживала?

Появилась мысль вернуться в гостиницу. Спросить у парня-оленя, как там живут… Но эта рыжая сильно напугала. Надо было видеть, какие бездушные, ледяные у неё глаза.

Она приняла меня за жертву. Отчасти это так, но я до последнего буду бороться за жизнь.

Лес не выдал мне опасность.

Приказала оленихе повернуть на запад. Она спокойно пошла по одинокой дороге вперёд. Четыре часа на машине… Пешком долго, очень долго. Может, какой заяц проедет мимо? Я готова браслеты, что болтались теперь на копытах,  отдать, лишь бы выбраться из этого ада.

Чувство опасности заставило дрогнуть серебристую шкурку оленихи. Она опять оглянулась, но не тайга за спиной таила в себе убийц, а руины, сквозь которые шёл мой путь.

Как из-под земли, из разрушенных домов и башен выскакивали волки.

Только вот они не  похожи на обычных волков. У них передние человекообразные конечности. Крупные! Глаза светились в темноте.

Важенка рванула по дороге… Копыта скользили, поэтому резво сделала выпад вправо, копытцами упала на груду камней и тут же оттолкнулась, прыгнула на пять метров вперёд, приземлилась на остатки какой-то машины. Крыша поросла травой, железо прогнило. Если бы по камням скакать… Копыта передние провалились, и важенка угодила в салон автомобиля, мордочкой ударилась об саму крышу. Задними копытами пыталась вытащить себя, но не получилось. И она поранилась.

От запаха крови своей оленихи у меня закружилась голова, я обернулась в девушку. Руку тут же подтянула и опираясь на прогнившие кресла внутри салона,  выбралась из дыры машины.

Отползая по остаткам крыши, бешено оглядывалась по сторонам.

Их было пять. Самцы, потому что были видны половые органы.

Они изнасилуют… Это лучше, чем съедят? А кто сказал, что после изнасилования не съедят?

Клыки огромные, глаза сумасшедшие, все тощие. Шкуры клокастые. И воняли травой и мясом с кровью, наводя на меня дичайший ужас.

Важенка от страха во мне схоронилась. Всё, на что я убедила её – это выпустить рога.

Рога выросли на моей макушке, зажглись ярким серебристым огнём. Не у всех оленей рога светятся, только у колдунов…

Что я могла, кроме как заплакать и попытаться подняться на ноги?

Трое подходили с разных сторон, четвёртый и пятый прыгнули на крышу автобуса. Она под ними прогнулась, но волки цеплялись за крепкие части конструкции длинными когтями. Самый крупный из хищников неожиданно начал вставать во весь рост.

Я заплакала, глядя, как он вырастает передо мной. Высокий, здоровый, член, как Мелисса говорила, по локоть, только явно не мой. Я думаю, один такой член в меня, и потеряю сознание, потому что я по определению ребёнка меньше размером должна родить.