От самой игрушки веяло невероятным теплом, любовью. Она хранила чужую магию…

Мужские руки держали её…

Он любил девочку…

Это оберег для неё. Их любовь будет долгой, верной и плодовитой…

Но любимая потеряла игрушку, а этого делать нельзя, мастер ведь столько сил колдовских вложил в этот амулет…

Путешествие по лесу

Рядом со мной сидела старая и расплывшаяся олениха, за ней её подруга. Да, гаремы не защищали от работы и нищеты.  Это могли быть вдовы, а могли и быть жёнами, но обычно женщины в гареме без мужа никуда не выходили.

Седые волосы, вытянутые сморщенные лица и очень тёплые большие карие глаза.

Добрые, это ощущалось рядом с ними. Одеты плохо, в старые драповые пальто, на ногах полосатые вязаные чулки и потёртые кожаные ботинки. Скорее всего ехали в город Хлеборобов за лучшей жизнью. Возможно, хотели устроиться на работу. 

Сколько моя мама не меняла политику стада, всё равно защитить старых олених не получилось. И все фабрики, где им давали работу и жильё не выполняли своей функции. Тогда мама сделала ставку на новое поколение, где девушки имели право получать образование и работать. Успешно. Но эти две тётушки были старыми. Им места в новом стаде не нашлось. 

Жаль.

Я спрятала игрушку в карман. Капюшон съехал, не полностью открыл мою голову, задержался на высокой причёске, но лицо успели рассмотреть.

Мало кто знает в лицо элиту страны.

А серо-голубых глаз у оленей не бывает.

Оленихи улыбнулись мне.

– Ты зайка?

– Да, я зайка, – соврала тётушкам и улыбнулась в ответ.

– Какая красивая, – засмотрелись они. 

 Одна протянула мне морковку.

– Спасибо, – тихо поблагодарила я и взяла угощение.

Всё в порядке, путешествовала, можно сказать, среди своих. 

     Судно отчалило от пристани. Поплыло по большой реке вдоль города. Оставались позади тысячи огней. А когда первые лучи солнца тронули гладь воды, то мы покинули город Олений и стали медленно углубляться в Лес.

Огромные деревья. Под самые небеса! Корневой системой разрушали берега. Гигантские ели накренялись опасно над водой, и темнела между стволов зловещая глубина.

Я, как фильм познавательный, смотрела на Лес за окном.

Безумная, пугающая чаща, таящая в себе таинственность и мифы… Я так много знала о Лесе и никогда не была в нём. Да, мне в мире людей привычнее, чем на родине.

Это завораживало. Мир, который я не знала. Он манил меня и пугал. 

Час, два, три. Мы плыли без остановки. У реки появлялись пристани, запущенные и безжизненные. Даже большие, со скамейками для ожидания трамвая, оказались ненужными после войны. Поредел наш Лес, населения не было почти. Много оборотней погибло. 

Покосившиеся указатели в селения, в которые высокой травой заросли дороги.

Я вытянула шею, в другие окна можно было увидеть каменный пирс, от него вела дорога сквозь ели-великаны. Перед лесом стояли каменные столбы, между ними аркой изгибалась кованая надпись: «Первый оборотный университет». За деревьями возвышались башни учебного заведения. Там жило трое охранников из оленей, чтобы мародёры не разграбили добро университета. Мама хотела в следующем году открыть его.

Я так мечтала в нём учиться!

Но не судьба.

Не отчаиваюсь. Чем дальше от дома, тем слабее деспотия моего отца.

Мне воздуха не хватало в его присутствии, а теперь хорошо становилось, свободно.

Морковка к вечеру была съедена. И я ощутила голод. 

– Не хочешь с нами пойти поужинать? – спросили тётушки. – Здесь хорошее кафе.

Я кивнула и вышла с ними. Накинула на плечи рюкзак и проверила в кармане плаща свой маленький кошелёк на замке-поцелуйчике. Украдкой заглянула в него. Поджала губы. Рубль пятьдесят. И две серебряные монетки.