— Просто следи за мирозданием и тихо помалкивай, пока тебе не кинут кость…

— Ты же знаешь, со мной так нельзя общаться… Моё терпение не вечно… Не играй со смерть, глупец!

— Да, я знаю, что с тобой так нельзя разговаривать. Но мы оба знаем, кто я и что я… Сейчас идет совершенно иная игра, где все козыри на моих руках. И я не боюсь тебя, первородных, десниц, белых ликов и исчадий…

— Это мы скоро увидим. Твой отец будет кипеть от ярости, когда узнает что ты жив. На этом, я прощаюсь с тобой…

— Хм, тогда прощай.

Яркий красный луч лезвием света разрезал тьму. Всё во взгляде Артема закружилось, казалось, появлялись некие вспышки фотографий. Алые яростные молнии, исказившееся в ужасе лицо Гидеона и его тело, исчезающее во вспышке в яркой вспышки рубиновой энергии. Тело Артема словно отклонилось, и его унесло назад на колоссальной скорости, а затем прижало к невидимому, но осязаемому сидению. Тишина… Мертвенная, абсолютная… Она прервалась неожиданно, заставила разум вздрогнуть и встрепенуться. Холодный хохот вновь и вновь тихим смешком проносился по просторам сознания, но шевелиться и как-либо действовать Артём не мог. Словно кто-то не хочет его отпускать.
Хохот сменился на странное шипение, шелест, а тело и вовсе зависло на месте, потяряв осязаемость. Шорох в ушах усиливался, перед Охотником длинной тропой друг за другом появлялись осколки разбитых стёкол. И в каждом был некий момент жизни Артема, его личное воспоминание. Сам того не понимая, он двинулся вперед, будто бы где-то там его звали.

— Сразись со мной!!! — услышал парень свой голос, дрожащий, уверенный и отчаянный.

В одном из разбитых стёкол застыл момент падения семьи Ванхельсингов… Так в тот момент думал Артем. Полыхающий замок на фоне, а перед взором гигантских размеров впадина, возле которой стояла женщина с излишне бледным лицом и золотистыми, словно луч солнца, локонами. Её тело было изранено, окровавлено. На лице явственно читалась горечь поражения. Сам же Охотник стоял подле неё, прожигая хищным пристальным взором. Губы изогнулись в безумной злорадной усмешке. Позади же него была проложена дорога из трупов.

— Не смей прыгать! — разъярённо закричал Артем. — Ты должна умереть от моих рук! Такая смерть для Святой — это позор! Мама… время расплачиваться!

— Как ты смог сжечь замок?! — растеряно спросила женщина, неверяще смотря на огонь.

— Всё просто, — маленький шажками пошёл к матери парень. — В нашем замке, пока вы не видели, бродил первородный вампир! Я сыграл с ним в игру и выиграл. Он заложил заряды на случай, если мы окажемся для него угрозой, что следует уничтожить незамедлительно. И я воспользовался ими…

— Ясно…

Её лицо, до этого хранившее в себе целую палитру эмоций, резко обесцветилось. Улыбка пропала, взгляд пропитался льдом. Тихо усмехнувшись сама себе, она, свободно расправив руки в стороны, вдруг начала падать вниз, скрываясь во тьме впадины. Охотник рванул в попытке схватить, но не успел.

— Знал бы я что она зацепиться за выступ внизу, дождался бы пока эта тварь вылизит… — с тоскою процедил Охотник, отходя от зеркала.

Смешанные противоречивые чувства буйно плескались внутри него. Эти воспоминания были хаотичны, почти бессвязны, и казалось, кто-то загадочный ведёт его к нужному. Но зачем? Будто он должен что-то увидеть или вспомнить…

— Почему?!

Артем вмиг остановился, сжал зубы до скрежета и с тяжёлым вздохом повернулся к зеркалу. Он уже давно забыл про то воспоминание, ибо обрел новый мир, и что случилось в старом его уже не волнует, не считая переродившуюся мать…