Ярость… такая болезненная, желанная, жгучая. Она растекалась по венам настоящей лавой, заставляла кровь искриться молниями, а ауру источать ненависть, из-за чего сама манна словно преобразовалось в парне. Поток алых молний стал таким мощным, колоссальными, словно огромный вихрь, что стены дома не выдержали и начали расщепляться в ничто. Лежачие ангелы же превращались в пар, оставляя после себя лишь пустое место. Секундная вспышка, и всё исчезло, рождая после себя только глубокий пустынный кратер, центром коего был именно Артём.

Парень посмотрел на свою руку и револьвер, что мерцали алыми молниям. Казалось, чем сильнее он погружается в ярость и продолжал упиваться гневом, тем сильнее становились молнии. Они, казалось, реагировали на эти чувства… На ненависть, злобу, бесконтрольную, как и сама стихия парня, ярость. Молнии начали исходить от Артёма колоссальным потоком, а воздух словно задрожал такого могущества.

— Что это за сила?! — ошарашено выговорил Артем, осматривая самого себя и всё вокруг. — Ау!

Но вдруг, схватившись за шею, Охотник вытащил дротик заряженный манной.

— Твою ж…

В глазах начало стремительно меркнуть, чёрные точки закружились перед глазами, резко возрастая в количестве и затеняя взор Охотника. Он упал на колени, а потом всем телом. Глаза невольно закрывались, взор мутнел всё больше, погружая своего хозяина в тьму не по собственной воле. Атём видел, как через разрушенную стену прошел Кот… и слыша его слова, перед тем как разум окончательно погрузился во всепоглощающую червоточину.

— А ты с сюрпризами… Так вот какова сила одного из Истинных королей?! Пугающая мощь…

27. Глава XXVI Тайна

— Почему тебя называют Проклятым?

Гигантские угольные, словно чернь космоса, дома затопили взгляд. Неисчислимая толпа людей, беженцев, передвигались вперед, идя с пустыми мертвыми лицами. Уходя из города, где скоро появится очаг монстров.
Живые голубые глаза светились наивностью, любопытством и в то же время взрослой серьёзностью. Маленький мальчик сидел на лавочке с Артёмом и наблюдал за длиной змеей из людей. Они момент назад вышли из бара, где все только и говорили о смерти Проклятого и том, что он убил семью Ванхельсингов. Семью, что была единственной опорой после падения Скитальцев, которую также уничтожил Проклятый. Его, убийцу оплота человечества, ненавидели, но никто не знал его лица, вида и вообще, кем он был.

— Это моё имя, что дала мне моя семья, — усмехнулся Артём, — мое проклятие – это я сам.

Мальчик нахмурился, не понимая слов Артёма.

— Кайл, тебе не нужно знать о моём прошлом. Построим новое будущее! Я обучу тебя всему что знаю… и ты сможешь выжить среди этой серой массы.

Артем положил руку на голову мальчика и с улыбкой ласково растрепал пшеничные волосы. Они весело рассмеялись в унисон.
Миг, и вот тьма обволокла взгляд полотном. Стало на секунду страшно, но позже подул ветер, сверкнули молнии, словно бесконечным потоком раздающие разряды энергии по облакам. В этих вспышках прямо перед Охотником возник многовековой дуб-исполин, к которому был прибит Кайл. Внутренности мальчика выпячивались наружу, взгляд потух, жизнь в нём давно угасла. Он был мёртв… Но вдруг Кайл поднял голову и одарил Охотника таким холодным ненавистным взглядом, отчего тот проглотил язык и потянул руку в надежде дотянуться до него.

— А?

Яркий свет болезненно разрезал тьму, ударив в глаза, и Артем словно задыхаясь тянулся к белоснежному небу.

— Очнулся, Охотник.

Перед глазами всё мутно плыло, голова кружилась, но с трудом Артем смог-таки перекинуть свое тело и, уперевшись об холодный мраморный пол, подняться. В голове гулял противный шум, горло нещадно обдирала жажда, а на руке позвякивал плотно прилегающий браслет с замочной скважиной. Наконец придя в себя, парень смог оглядеться. Он был в каком-то замке, крыша будто бы продырявлена гигантской булавой настоящего великана, виднелись толстые стволы деревьев. Стены в копоти, колоны переломанные, пол в трещинах, и везде вековая густая пыль. Это был огромный зал, кой, наверное, когда-то мог похвастаться стилем, красотой и настоящим богатством, вместить сотни аристократов, но сейчас померк, оставив дни былой славы далеко позади.