– Он что, пьян? – спросила она, повышая голос.

– Да вы что? – возмутилась Женька. – Парень тяжело ранен, доктора ждем.

– Так он сегодня принимать не будет?

– Вам лучше в четырнадцатый кабинет зайти.

– Там нет никого.

– Тогда в пятнадцатый.

Мы устроили Сашку на диване, вымыли стаканы и стряхнули со стола крошки печенья. Больше родной милиции помочь нам было нечем, и мы покинули отделение с чувством выполненного долга.

На улице вновь накрапывал дождь, переулок, где находилось отделение, узкий, грязный, забитый машинами, выглядел уныло, и я затосковала. Дождь расходился, а зонт остался в машине, и мы, достигнув первой же подворотни, закурили, глядя на облезлого кота, устроившегося по соседству.

– Ну хоть водки выпили, – заметила Женька-оптимистка.

– Ага, – кивнула я, – с хорошим человеком познакомились. Надо бы его на ключ запереть, вдруг начальство хватится? А ключ оставить дежурному.

– Может, вернемся? – предложила Женька, на мгновение высунувшись из подворотни, но тут же юркнула назад. – Вот черт, что за погода…

– Нормальная питерская погода, – вздохнула я и перешла к насущному: – Ты лучше скажи, что делать?

– А чего тут сделаешь? Дождемся, когда дождь стихнет, и на Московский вокзал.

– А как же моя машина?

– Машина, я думаю, в хороших руках, и беспокоиться о ней дело зряшное.

– Не найдут? – вздохнула я.

– Сашка способен найти только бутылку, и то при условии, что она под столом стоит. Анфиса, отнесись к происшедшему философски, ты же автор детективных произведений, вот тебе сюжет из жизни.

– Барахло жалко, – заметила я, и Женька согласно кивнула:

– Жалко.

Мы присели на корточки и опять закурили, Женька обнаружила в сумке бутерброды, и мы поужинали, угостив кота, который сразу же подобрел и позволил себя погладить.

Дождь шел не переставая, стемнело, мы так успели привыкнуть к подворотне, что покидать ее не хотелось.

– Хорошо хоть документы и бабки в сумке, а ты хотела их в чемодан засунуть, – заметила подружка.

– В чемодане безопаснее, – вяло возразила я, – сумку потерять можно.

– Ага. Ну что, потопали на вокзал? – предложила Женька, поднимаясь. Дождь наконец-то стих, и этим обстоятельством следовало воспользоваться. Не успели мы покинуть подворотню, как услышали знакомый голос:

– Девчонки! – Обернулись и увидели Сашку, который весело шлепал по лужам. – Вы чего здесь, от дождя прячетесь?

– Прячемся. Зонты в машине остались.

– А я свой где-то потерял… Куда намылились? – поинтересовался он.

– На вокзал, конечно.

– Ага… Пожили бы пару деньков, вдруг повезет и тачка отыщется. Остановиться есть где? А то ко мне можно. Тут недалеко, на Короленко, живу в коммуналке, но как-нибудь разместимся.

– Ничего вы не найдете, – неожиданно зло заявила Женька, разглядывая помятую физиономию Сашки.

– В принципе можно, – вяло возразил он, – но это не к нам надо, а к братишкам, однако стоить будет штуку баксов, никак не меньше.

– А где их взять? – рассвирепела Женька, Сашка пожал плечами и миролюбиво предложил:

– Здесь в трех шагах кафешка дешевая, посидим, согреемся и в спокойной обстановке все решим. Поезда на Москву каждые два часа отправляются, так что уехать всегда успеете. Потопали?

– Потопали, – согласно кивнули мы и зашагали по узкому тротуару.

Но нашему намерению культурно провести досуг не суждено было сбыться. Не успели мы пройти и сотню метров, как из-за угла дома вывернул мужчина в ветровке, задел плечом идущего с краю Сашку, извинился и торопливо зашагал прочь. Казалось бы, пустяковый инцидент исчерпал себя на этом, но Сашка вдруг повел себя неадекватно: замер посреди тротуара, морща лоб, обернулся, и мы обернулись вслед за ним. Парень в ветровке к тому моменту испарился, наверное, исчез в ближайшей подворотне. Сашка продолжал стоять на месте, тараща глаза, а мы недоумевали, отчего его так разбирает.