***

Приказ убить Игнашеву стал неприятным сюрпризом. Долгое молчание, вдруг прервавшееся таким жестоким образом. Во всех смыслах жестоким – и по содержанию, и по форме. Несколько сухих фраз и четкая схема распутывания охранки.

Что с этим делать Арина не знала. Ее не готовили убивать. Она была не готова убивать. Ни физически, ни морально. Разве не Алукард ее учил ценить и беречь жизнь? Разве не поэтому они выбрали такой путь? Завлечь, подчинить, но не убивать! Смерть никогда не была целью, наоборот, все ее действия были призваны отвадить Всеблагую Госпожу, не дать ей вновь устроить пиршество.

И что же? Неужели все потому, что она потерпела неудачу? Или…

Что такого знает Игнашева, что Мастер готов поступиться своими принципами и использовать ненавистные методы? Ненавистные, потому что такое решение подходит скорее Двуликим, чем Одаренным. Из-за любви ликоев к «простым выходам» Алукард их и недолюбливал, мягко говоря, передав свою неприязнь и ученикам. «Неразумные», «недальновидные», «примитивные» - разве не такими эпитетами он наделял волчар?

«Устранить всегда можно, но нужно ли?» - так он говорил, разбирая вместе с ними разные случаи из истории. – «Они в очередной раз поспешили, пошли самым простым путем. На первый взгляд, но…». Дальше обычно следовал перечень последствий, что не были учтены и как их можно было избежать, если бы ликои по своему обыкновению не прибегли бы к силовым методам.

«Немедленно убрать» - так звучала первая фраза письма. Два слова, выдающие нетерпение и… страх? Почему-то именно это просилось на язык. Чего боится Алукард, раз отдал такой приказ? Неразумный, недальновидный, примитивный.

Приказ, который она обязана исполнить. Потому что клялась. Потому что так велел Мастер. Потому что так правильно? Все внутри нее протестовало, не хотело соглашаться с таким заданием, противоречащим принципам и установкам, но и не исполнить его не было никакой возможности.

Долг, страх… страсть. Слишком много всего на нее одну. Как с этим справиться? Она весь день не находила себе места сразу по двум причинам – письмо Мастера и сцена в библиотеке. Пусть Макс над ней в очередной раз посмеялся, показав свою власть и ее неопытность, но его поцелуй задел что-то такое, что не дает спать даже в большей степени, чем непонятки с Алукардом.

Она увязла в собственной сети. К такому выводу привели очередные ночные бдения. Днем еще удавалось отогнать сомнения вперемешку с жаркими образами, ночью от них не было никакого спасу.

Мягкие простыни были хуже наждачки, кололи и раздражали кожу. От открытого окна дуло. С закрытым она задыхалась. Луна светила слишком ярко, будоража и без того разошедшееся воображение. Арина крутилась в постели до полуночи, но потом сдалась на милость бессоннице. Прикинув в уме варианты, решила спуститься на первый этаж. Попить воды, молока, неважно. Лежать в постели не было никаких сил.

Свет включать не было необходимости. Лучи ночного светила проникали в дом в достаточном количестве. Пусть очертания предметов не были четкими, а тени лежали слишком глубокие – все это как раз не мешало. Арина подошла к окну, чтобы получше разглядеть возмутительницу спокойствия.

Круглая, яркая, зовущая. Недаром такие ночи считаются… опасными. Инстинкты и желания обостряются, особенно у ликанов. Может и хорошо, что он сбежал. В очередной раз. К любовнице. Ярость и ревность плеснули воды на угли в душе, от чего шипение вырвалось и наружу. Из ее собственных уст:

- Кобелина!

«Не поминай всуе» - только успела подумать, как серая шкура блеснула в лунном свете на дорожке у дома.