Вот это меня всегда умиляло в кино. Идет себе такой крендель по улице или там по лесу и встречает некую иномирную сущность. Немножко удивления: опачки, чувак, ты кто такой? И дальше уже попытка контакта двух цивилизаций. Как будто это лишь чуть-чуть выходит за рамки повседневной обыденности. Да ешкин кот, как вообще в такое можно поверить, находясь в трезвом уме и здравой памяти?

Оказывается, можно. Хотя и непросто. Голова сопротивляется. А уж представить, что с этим делать дальше, и вообще отказывается.

За канареечного цвета пансионатом для престарелых я свернул на улочку с претенциозным названием Морская. Ну что ж, кому кобыла невеста, а для кого и озеро – море. Вот на берегу этого самого моря, на окраине поселка, и стояла за высоким зеленым забором моя дача.

Досталась она мне после развода. По большому счету, это было Юлькино наследство и разделу не подлежало, но разводились мы мирно, вполне по-дружески, поэтому поделили все тоже без проблем. Я оставил ей свою долю в нашей общей трешке в Гавани и Джерома, а дачу забрал себе. Хотел взять ипотеку, но вместо этого купил в кредит Поджера и снял квартиру на Северном.

Юля к даче нежных чувств не испытывала, а я наоборот любил. За три года привел в божеский вид дом, огромный и бестолковый, построенный еще при Брежневе, и ликвидировал последние остатки тещиного огорода. Сосны, березы, несколько яблонь, немного ягодника, большая лужайка. Ну и грядка зелени на задворках по принципу «вырастет – хорошо, нет – ну и хрен с ней». В общем, смело можно и гостей пригласить, и самому в одиночестве расслабиться.

Загнав Поджера под навес, я закрыл ворота и обернулся. Тайра стояла у машины и озиралась по сторонам. Вид у нее был такой, как будто ее собирались как минимум заживо разрезать на куски.

- Пойдем! – я взял ее за руку и повел по дорожке к дому, чувствуя, как напряженно подрагивают тонкие длинные пальцы.

Поднявшись на крыльцо, я открыл дверь и подтолкнул Тайру в холл, а потом к лестнице на второй этаж. Там у меня была дежурная гостевая комната, в любой момент готовая принять кого-то на ночлег.

На пороге она на секунду заколебалась, но все-таки вошла. Обвела изучающим взглядом немудреную обстановку. Заправленная чистым бельем кровать-полуторка под синим покрывалом, тумбочка, шкаф, стол, стул, кресло и маленький телевизор на полке. Все необходимое, ничего лишнего.

Комната находилась с западной стороны, закатное солнце нагрело ее, как банную парилку. Лицо Тайры порозовело, на лбу выступили капли пота. Я обошел ее, открыл балконную дверь, по совместительству служившую окном, впустил свежий воздух.

Тайра выглянула на балкон и замерла в восхищении, даже рот приоткрыла. Вид на озеро с далеким лесом на другом берегу неизменно приводил гостей в экстаз. Повернувшись, она сказала несколько слов, и я кивнул, предположив, что это нечто вроде «красиво».

К ее лбу прилипла влажная прядь, и я подумал, что ей не помешал бы душ. Побегай по тридцатиградусной жаре в такой амуниции, и от тебя будет разить как от старого азиата в ватных штанах и стеганом халате. В машине я чувствовал запах ее пота, хотя еще не противный, а такой… от которого мужское бессознательное запросто делает стойку.

Душ-то не вопрос. Вода у меня набиралась из артезианской скважины в бак на крыше и там нагревалась тэном. Разумеется, уезжая, я его выключал, но сейчас за день даже ледяная должна была прогреться на солнце до вполне приятной температуры. А вот есть ли у нее что-то на смену?

Я показал на ее куртку, высунув язык и закатив глаза – как будто умирал от жары, а потом подергал себя за футболку и с вопросительным «ммм?» ткнул пальцем в ее сумку. Тайра чуть улыбнулась и покачала головой.