Он сомневался, что им удастся доехать до прудов Мана, и, конечно, они не доберутся до главного шоссе с асфальтовым покрытием, которое идет от моста Чирунду на юг к Карои и Хараре.

Джок – приятный спутник. Одна из причин, по которым Дэниэл его нанял. Все прошедшие пят лет они работали вместе.

Джок – независимый оператор, и, подписывая новый контракт и получая финансирование, Дэниэл всегда вызывал его. Вместе они преодолели огромные пространства Африки – от запретных берегов Побережья Скелетов в Намибии до пустынных голых гор Эфиопии и глубин Сахары. Хотя у них не сложилась глубокая и сердечная дружба, они недели проводили вместе в диком краю, и между ними редко возникали трения.

Дэниэл вел тяжело груженную машину по петляющей дороге вниз с откоса, и они дружелюбно болтали. Когда их внимание привлекали птица, животное или необычное дерево, Дэниэл останавливал машину, проводил наблюдения и делал записи, а Джок снимал. Они не проехали и двадцати миль, как им попался участок дороги, по которому накануне ночью прошло большое стадо слонов.

Слоны наломали веток и свалили много деревьев. Некоторые стволы полностью перекрывали дорогу. Со стоящих деревьев была содрана кора, белели голые стволы, покрытые слезами сока.

– Мошенники, – улыбнулся Дэниэл, разглядывая опустошение. – Похоже, им нравится перегораживать дороги.

Но это доказательство того (если такие доказательства кому-то нужны), что регулярные выбраковки совершенно необходимы. Лес мопане может пережить только ограниченное число таких разрушительных кормлений.

Они смогли столкнуть с дороги или объехать большую часть упавших деревьев, хотя раз или два приходилось цепью привязывать ствол к «тойоте» и оттаскивать его в сторону, чтобы проехать. Поэтому прошло больше четырех часов, прежде чем они достигли дна долины и повернули по лесу мопане к развилке у прудов Маны, близ которых снимали выбраковку слонов.

В это время они говорили о том, как Дэниэлу лучше смонтировать фильм из огромного материала, который у них отснят.

Внутри Дэниэла росло возбуждение, как всегда на этой стадии производства. Все у него, в катушках пленки. Теперь он может вернуться в Лондон, где проведет недели и даже месяцы во взятой в аренду монтажной студии «Касл филмз», погруженный в необычайно благодарную работу – соединение одной сцены с другой и создание комментария к ним.

Но хотя он думал о словах Джока, все его внимание было обращено на окружающее. И все равно он едва не пропустил это. Проехал целых двести ярдов, и только тогда понял, что миновал нечто необычное. Возможно, сказался военный опыт, полученный в буше, когда любой необычный знак на дороге мог предупредить о пехотной мине или спасти от страшной смерти под колесами. В те дни он гораздо быстрее отреагировал бы на необычное, но прошедшие годы притупили его рефлексы.

Он резко затормозил; Джок осекся и вопросительно посмотрел на него.

– В чем дело?

– Не знаю. – Дэниэл повернулся на сиденье и повел «лендкрузер» обратно по их колее. – Вероятно, ничего, – сказал он, но в сознании оставалось смутное подозрение.

Он остановился, поставил машину на ручной тормоз и выбрался из кабины.

– Я ничего не вижу, – сказал Джок, высовываясь из окна с противоположной стороны.

– В том-то и дело, – согласился Дэниэл. – Здесь какое-то слепое пятно.

Он показал на пыльную поверхность дороги, изрытую ямками и следами удивительного граффити буша. Маленькие v-образные следы франколина и других птиц, змеиные полосы ящериц, более крупные следы антилоп и зайцев, мангустов и шакалов сплетались в сложный ковер – за исключением одного места на дороге, где мягкая поверхность оставалась ровной и нетронутой. Дэниэл присел и некоторое время разглядывал эту поверхность.