Чувствуется, что характер у Леонида Васильевича действительно был склочный, с людьми он сходился трудно, и у большинства из тех, с кем вместе работал, оставил воспоминания малоприятные. К тому же несчастья так и сыпались на Николаева. В феврале 1929 года его оштрафовали на 25 рублей за неосторожную езду на велосипеде, да еще присудили выплатить 19 рублей пострадавшей (хотя она отделалась всего лишь легким испугом). Николаев пытался оправдываться, утверждал, что в наезде не виноват, но все было напрасно. Партийная ячейка за этот проступок поставила ему на вид. Вообще в николаевской жизни взысканий было куда больше, чем благодарностей.

После «Красного арсенала» Николаев трудился на заводе имени Карла Маркса заведующим красным уголком, хотя числился, как водится, рабочим. Оттуда в мае 1932 года он ушел в Ленинградский обком партии референтом отдела кустарно-промышленной секции. В августе того же года его назначили инспектором инспекции цен Ленинградской рабоче-крестьянской инспекции. На новом месте работы 23 октября 1933 года ему вновь пришлось проходить партийную чистку. На собрании среди отрицательных качеств Николаева назывались стремление всего добиться наскоком и нежелание работать над собой. Чистку он благополучно прошел. К этому моменту уже неделю как не работал в РКИ. С 16 октября 1933 года Леонид Васильевич Николаев был зачислен инструктором историко-партийной комиссии Ленинградского института истории ВКП(б). Эту работу можно было, правда, с большой долей условности, назвать даже творческой и научной. По крайней мере, она гораздо больше привлекала Николаева, чем связанная с постоянными разъездами по области и рутинной канцелярщиной служба инспектором РКИ. Для повышения образования Леонид Васильевич тогда же поступил учиться в коммунистический университет, закончить который он уже не успел.

В семье у Николаева все было благополучно. Родился второй сын. Мильда делала очень успешную карьеру. Пригодилось ее знание машинописи и стенографии. С 1930 года жена Николаева работала в Ленинградском обкоме партии, сначала учетчиком в секторе статистики, а позднее техническим секретарем сектора кадров легкой промышленности. Летом 1933 года ее назначили на куда более ответственную должность – инспектором учетно-распределительного отдела Управления уполномоченного Наркомата тяжелой промышленности по Ленинграду и области, а с ноября – инспектором по кадрам этого же управления с окладом в 275 рублей. Уровень зарплаты жены и мужа (Николаев имел оклад в 250 рублей) обеспечивал семье относительно безбедное существование. Тем более что Леонид и Мильда имели возможность пользоваться партийными распределителями и получать по умеренным ценам дефицитные продукты и товары. Тогда в результате коллективизации вся страна была посажена на карточки, и доступ к источникам снабжения значил даже больше, чем номинальный оклад. Казалось, ничто не предвещало катастрофы, погубившей практически все семейство Николаевых.

Любопытно, что у будущего убийцы Кирова в Ленинграде оказался практически полный двойник – рабочий Государственного оптико-механического завода Леонид Васильевич Николаев, который тоже родился в 1904 году в семье рабочего на Выборгской стороне и умер, как и убийца Кирова, в Ленинграде в 1934 году, только в мае, а не в декабре, и своей смертью. В подобном совпадении нет ничего необычного, поскольку фамилия Николаев – очень распространенная. Вот только номера партбилетов у тезок были разные: у убийцы Кирова – 0156283, а у Николаева с ГОМЗа – 0155932. Этот Николаев, в отличие от мужа Мильды Драуле, служил добровольцем в Красной Армии и участвовал в Гражданской войне. После гибели Кирова органы на всякий случай изъяли из архива личные дела обоих Л. В. Николаевых.