Попугаи трещали в резных пальмах. Багровые отблески закатного солнца лениво колыхались в темных водах залива. Из дансингов на набережной доносились танцевальные ритмы и легкий аромат марихуаны – на Занзибаре ее курили практически свободно.

Естественное напряжение, не оставлявшее Пятакова последние два дня, окончательно уступило место приятной расслабленности. Доев лобстера и допив вино, Александр Павлович подозвал официанта и кивком головы распорядился принести еще один бокал.

Почему-то, кстати или некстати, вспомнились строки из «Доброго доктора Айболита» Корнея Чуковского: «Мы живем на Занзибаре, В Калахари и Сахаре, На горе Фернандо-По, Где гуляет Гиппо-по По широкой Лимпопо!»

Неожиданно внимание и Александра Павловича, и других клиентов уличного кафе привлек небольшой круизер на подводных крыльях, раскрашенный во все цвета экваториального попугая. Скутер этот шел «самым малым» из-за ближайшего мола. На носу его блестел огромный репродуктор с широким раструбом, из которого лились ритмичные побрякивания, на которые, словно на шампур, нанизывалось монотонное пение:

Сфокусировав зрение, Пятаков различил на корме круизера двух молодых людей, юношу и девушку, одетых в ярко-оранжевые балахоны до пят. При этом юноша бил в бубен, а девушка без устали приплясывала в такт. Оба пассажира круизера производили впечатление то ли в меру счастливых зомби, то ли механических кукол, в которых сломалась какая-то небольшая, но важная пружинка.

Пройдя совсем близко от набережной, круизер немного замедлил ход как раз напротив кафе, но тут же продолжил путь вдоль берега, привлекая своим нелепым видом и туристов, и даже ко всему привыкших местных. Александр Павлович проводил кришнаитский катер равнодушным взглядом и через минуту забыл и о нем, и о странных людях на его борту. Ведь опыт разведчика-нелегала подсказывал, что пути торговца оружием и полусумасшедших кришнаитов никоим образом не могут пересечься…

Есть два основных способа маскировки. Первый – полностью слиться с окружающим ландшафтом, вести себя предельно тихо и, конечно же, стараться ни в коем случае не привлекать к себе внимание. Второй – полностью противоположный: назойливо обращать на себя внимание одеждой, манерами и особенно поведением, но делать это так, чтобы повести окружающих по ложному следу, представив себя не тем, кто ты есть на самом деле.

Оба способа имеют и свои плюсы, и минусы. Хамелеон, принимающий окраску пальмового ствола, чувствует себя в безопасности лишь до тех пор, пока его никто хорошенько на пальме не рассмотрел. А уж тогда – маскируйся, не маскируйся… Все равно съедят, ведь и так понятно, кто ты на самом деле. А вот безобидная мушка, мимикрирующая под агрессивного шершня, имеет куда больше шансов на выживание: куда проще «на всякий случай» поверить, что на самом деле это не мушка, а злобное и неадекватное насекомое, и отойти от греха подальше…

Приблизительно таков был ход мыслей Виталия Саблина, когда он обдумывал предложение адмирала Нагибина «придумать какой-нибудь новый и, желательно, неожиданный имидж, который позволит передвигаться по побережью в любое время дня и ночи».

Проанализировав все возможные варианты, Боцман решил, что лучшего легендирования, чем кришнаиты, ему не найти. А почему бы, собственно, и нет?

Во-первых, Занзибар притягивал к себе самую разномастную и скандальную публику еще с конца шестидесятых годов прошлого века. Тогда архипелаг облюбовали европейские хиппи. Затем на островах появились нудисты, которые, впрочем, в условиях мусульманской Африки надолго не прижились. Несколько лет подряд на островах даже проходил какой-то слет сексуальных меньшинств. То есть само появление кришнаитов вряд ли бы удивило островитян.