– Я велел им задать взбучку своим солдатам, как это сделал ты. – Септимий помахал воображаемым кнутом. – Десять-двадцать ударов у кого угодно дурь из головы выбьют.

Похоже, подумал Тулл, толку от разговора не будет.

– Может, стоит сообщить старшему трибуну? Или даже легату?

Септимий посмотрел на него тяжелым взглядом.

– Я командую когортой, а не ты. Понял?

– Понял, старший центурион, – ответил, проглатывая обиду, Тулл.

Септимий дернул подбородком:

– Свободен.

Тулл повиновался, с горечью вспоминая, как ровно таким же образом и Вар несколько лет назад не пожелал прислушаться к его предупреждениям. Терзаемый сомнениями, он возвращался в свою палатку. Может быть, ему все же следовало действовать в обход Септимия… Тулл продолжал взвешивать разные варианты, когда заметил показавшегося в конце улицы Туберона. Один вид самоуверенного, надменного легата отрезвил Тулла и открыл ему глаза на истинное положение дел. Если у него было мало шансов убедить в опасности мятежа Септимия, то с легатом Тубероном их просто не существовало.

Прикинув, что с Тубероном, при сохранении нынешнего курса, встретится шагов через полтораста, Тулл выругался про себя. Смягчить надвигающееся столкновение ему было нечем и некем, а компанию Туберону составляли лишь несколько штабных командиров. Группа ехала не торопясь, но рядовые легионеры спешили убраться с дороги, и самым примечательным на общем фоне оставался шлем центуриона.

Едкого замечания было не избежать. Тулл прикинул варианты. Можно нырнуть между палаток и выйти на другую улицу, и Туберон его не увидит. Такой маневр немного удлинит путь. Возмущение, однако, вызывала сама унизительность ситуации. Ему что же, до конца службы ходить на цыпочках и прятаться от таких сопляков, как Туберон? Вопрос так и остался без ответа, когда центурион, сжав зубы, решительно двинулся навстречу легату.

Шагов за двадцать до места предполагаемой встречи Тулл получил неожиданный удар в бок и споткнулся. Развернувшись, он увидел легионера с метлой в руках, оказавшегося после столкновения с ним на земле.

– Ты что вытворяешь, глупец? – гаркнул центурион.

– Прости, – пробормотал солдат, поднимаясь. Увидев, что толкнул командира высокого ранга, бедняга побледнел. – Тысяча извинений, господин. Не заметил.

– Понятно, – с сарказмом протянул Тулл. – Метешь?

Смутившись еще сильнее, легионер поднял метлу.

– Я шел боком, центурион, и…

– И не видел меня, я понял, понял. – Тулл размышлял, стоит ли наказывать солдата за этот проступок. Судя по всему, он отслужил лишь несколько лет и теперь здорово испугался – еще бы, толкнул одного из старших командиров… Похоже, столкновение было чистой случайностью, и усугублять напряженность в лагере бессмысленным наказанием не имело смысла. – Смотри, чтобы подобное не повторилось.

Легионер уставился на него:

– Центурион?

– Я говорю, убирайся!

– Есть, центурион. Благодарю, центурион. – Легионер отдал честь и сделал несколько шагов к проходу между палатками.

– Что здесь происходит? – раздался громкий голос Туберона.

Солдат обернулся, и на его лицо легла новая печать ужаса. Вытянувшись по стойке «смирно», он отчеканил:

– Центурион отпустил меня, господин.

«Будь проклята моя гордыня, – подумал Тулл. – Вот уж чего мне следовало избежать». Обернувшись, он увидел в десяти шагах от себя Туберона. Легат был олицетворением молодого римского аристократа – голубоглазый блондин с вьющимися волосами и чеканным профилем, в сверкающих дорогих доспехах. Полные губы презрительно кривились всякий раз, когда легат встречал Тулла, и к этому добавлялся злобный взгляд. Не в первый уже раз центурион пожалел о том, что Туберон не погиб в ловушке Арминия или хотя бы не встретился ему в той бойне. Тулл не сомневался, что сопляк перетрусил бы до ужаса, обмочился и прятался бы до конца резни, пока вокруг гибли его солдаты. Будь Тулл очевидцем его позорного поведения, Туберон никогда не стал бы настаивать на его понижении в звании.