– Это информация для избранных. Давай все-таки пообедаем, и я все расскажу тебе, – пообещал мужчина.

Мамочка, помоги мне еще разок! Пожалуйста! Мне всего лишь нужны деньги на билеты и немного на еду и на проезд. Я поступлю, мама! Тебе никогда больше не придется кричать на меня. Ты будешь мной гордиться.

– Ничего страшного, дочь, пойдешь работать, как и все. – Мама устало села на краешек кровати, рядом со мной.

Я любила и ненавидела ее одновременно. Ненавидела за ее бессилие, за то, что ее кафе, где она работала посудомойкой, закрылось, за то, что, проболев месяц гриппом, она не смогла устроиться на новую работу, за то, что нам уже месяц почти нечего было есть. Мамочка моя, некрасивая, в старом домашнем халате, с нелепым пучком грязных волос на голове, любимая, как же ты намучилась! Я встала, вытащила из-под кровати журналы моей подруги Наташи, сложила их в пакет и направилась к двери.

– Алина, ты куда, дочка? – взволнованно спросила мама.

Я сообщила, что скоро вернусь. Похоже, пора взрослеть. Июнь, теплый сочинский июнь, что же мне делать? Я решила зайти домой к Наташе. Долго звонила в дверь, никто не открывал. «Наташа, ты дома?» – взволнованно крикнула я, стуча в дверь.

– Тебе чего? – донесся незнакомый грубый женский голос. – Натальи нет дома.

– Это я, Алина, ее подруга. А когда будет?

– Понятия не имею, – сердито ответил голос.

– М-м-м… а вы кто?

– Вы думаете, я разговаривать с вами буду? Я сказала, что Натальи нет. Разговор окончен!

Послышался звук закрывающейся внутренней двери.

– Подождите! Я ей хотела вернуть журналы!

В подъезде элитной многоэтажки раздавалось эхо. Бетонные стены, словно осколки зеркал, умножали звук и рассыпали его по всей площади помещения. Я представила быт жителей этих квартир. Тяжелые двери оберегали обеспеченных семей от краж и взломов, от ненужного шума и суеты, словно древние статуи – хранители покоя. У кого-то день рождения, играла музыка, раздавался смех, хлопки и звонкий топот детских ног. Где-то страстно занимались любовью. Кто-то пришел с переговоров и стаскивал с себя пиджак, галстук и рубашку, словно освобождаясь от оков. Хранители покоя запрещали мне взглянуть на чужую жизнь, а с воображением у меня, как известно, все было в порядке. Я спускалась по лестнице пешком, несмотря на то, что есть лифт, смакуя отголоски идеальной жизни, которые пробегали вокруг меня. Уверена, есть жизни лучше моей! И я не одна. Обязательно поймаю свою птицу счастья. С этими мыслями я бежала по лестнице и представляла, как вращалась кинолента ярких событий.

Выйдя из подъезда, я вытерла слезы. Казалось, на меня оглядывались все бабушки и намеревались спросить, чем помочь, как будто бы им есть до меня дело. В реальность люди настолько заняты собой, что вмешиваться в чужие проблемы им не интересно. Мне были срочно нужны внимание и поддержка. Наташи нет дома, мама ворчит. Незнакомый пожилой мужчина выслушал и дал горсть конфет. Он сказал, что я молодая и у меня вся жизнь впереди, а значит, плакать глупо. «И чего это я ною?» – подумала я. Преисполненная решимости, я поспешила на рынок.

– Мне нужна работа, – смело произнесла я серьезным голосом тетеньке за овощным прилавком.

– Радуйся, что сезон, деточка. Туристы нас голодными не оставят! – сказала полная черноволосая женщина, похожая на цыганку, в длинной юбке и фартуке.

Мы обсудили все подробности. И о чудо, на следующий день у меня была работа. Журналы я отдала Наташиной маме вечером, как вернулась с рынка. Мама любимой подруги была расстроена и грустна, ее вид сигнализировал о том, что произошла трагедия. Как призналась женщина, Наташи не было уже второй день. Ее отец погиб, и, не справившись с этим трагичным известием, дочь убежала из дома. Уже третий день не появлялась. Заходила незнакомая женщина, забрала вещи Наташи и оставила ее ключи.