— Я ему отказала.

Вероятно, у меня было такое выражение лица, что Фарф, уже хотевшая выразить удивление, осеклась на полуслове. Подруга подошла и села рядом, взяв меня за руку.

— Ну, это не то чтобы правильно и дальновидно, но я знаю, что на тебя заглядывается и другой проректор. Ты ведь у нас нетронутый кусок, вот они и хотят снять сливки.

Глаза Фарфелии снова потемнели, так бывало всякий раз, когда она задумывалась. Для многих моя девственность была настолько странной и неестественной, что казалась мифом.

2

Попаданок в Дольний мир издревле готовили только к одному — к роли жертвы на алтаре Древних, причём  каждый, участвующий в мистерии, мог использовать опоённую дурманом жертву по прямому назначению. Так рождались новые Маги, обречённые стать слугами Древних, потому что полукровки не обладали Даром своего отца.

А бедные девицы-попаданки даже не знали отцов своих первенцев, да и сами Древние порой того не ведали. Так продолжалось столетиями, пока магия Древних не выродилась. Говорят, тому виной заклинания, которые они использовали против Истинных, пришедших из ниоткуда и стремящихся отвоевать новый мир.

Это знали все в Академии Кломмхольма, как и то, что нынче девушкам, которых Дольний мир призвал к себе, больше не надо бояться, что их используют помимо воли. Это было так и одновременно совсем по-другому.

Официально попаданки поступали в Кломмхольм, определяли свои способности и начинали обучение. Все, кроме ламий, проводили в стенах альма-матер три года, и только мы — четыре. Декан объясняла это тем, что в нас течёт кровь Древних.

— Где мы могли её получить? — задала вопрос Лилия, девушка с янтарными волосами и такого же цвета глазами. Она никогда не рассказывала о своём изначальном мире, а когда её спрашивали, морщилась, будто готовилась заплакать.

— Древние, как ныне и Истинные, любят путешествовать по мирам, вила, — пожала плечами Персилия. — От этого рождаются дети. Чаще всего отцы заботятся о том, чтобы их отпрыски попали сюда.

— Для чего? — вопрос Фарф был задан дерзким тоном, но декан сделал вид, что не заметила этого.

— Чтобы магия в этом мире не иссякла. Да и в ваших прекрасных мирах нет места тем, кто обречён стать ламией. Мы особенные. Да, гонимые, потому что опасные из-за магии Древних, чья доля в нашей крови превышает безопасную, определённую Истинными.  Но это не тема для первокурсниц.

И Персилия загадочно улыбнулась, приложив палец к тонким губам.

3

— Я просто не встретила того, с кем хотела бы лечь, — отделалась я заученной фразой.

— Неужели это не тревожит тебя по ночам? Не приходит во снах? Как ты сдерживаешь силу, требующую выхода?

На этот раз Фарф спрашивала искренне. Да, ламия время от времени должна сбрасывать напряжение, иначе оно сведет её с ума. Но я нашла выход: пила кровь животных. Тех, кого могла поймать в близлежащих рощах. И водила дружбу с местным дубовиком, нелегально проживавшим там.

Его звали Хадриан. Сейчас полевик маскировался под торговца сластями, которые я просто обожала, так мы и сдружились. Однажды я пришла в его лавочку за пастилой и медовыми пряниками, стоило встретиться нашим взглядам, как мы поняли, что можем быть полезны друг другу.

И не ошиблись. Он поставлял мне жертв, в основном  это были зайцы или бурундуки, я же снабжала его некими секретами, которые удавалось услышать в Кломмхольме. Так мы и жили. До сегодняшнего дня.

4

Я рассказала Фарф всё, что мне сообщил проректор Нардик Стенсен. В том числе сообщила и об охоте на ламий, якобы устроенной Истинными.

— Что за чушь?! — возмутилась она, всплеснув руками. — Мы бы уже знали. На ходу придумал, так полапать тебя не терпелось!