- К моему глубокому сожалению, Инесса Ивановна, только временем, - развел руками врач. Затем поднялся и положил стетоскоп обратно в саквояж. – Мои рекомендации для вас Сонечка - не трудить голову и побольше отдыхать. Гостей отпустить. Первые два дня лежать в темной комнате, не шевелясь. При головных болях – прикладывайте ко лбу холодные компрессы. Вам, Инесса Ивановна, надобно рассказывать обо всем, об чем ваша племянница позабыла. Так памяти легче вернуться. А я откланиваюсь, пролетка на улице ждет. Ежели что, присылайте Тишку - мигом обернусь.
- Да куда ж вы в такой мороз и без сугреву? - всплеснула руками старушка, и повернулась к закрытой двери. – Глаша, настойку можжевеловую неси.
- Да будет вам, милейшая, - покраснел врач, но уходить не торопился. Дождался, когда в комнату влетит запыхавшаяся девушка с подносом в руках, схватил стоящую на нем рюмку с прозрачной жидкостью и опрокинул ее в рот. Затем громко ухнул, поморщился и занюхал увесистым кулаком. – Эх, хорошо пошла, родимая! Благодарствую, Инесса Ивановна.
- Глаша, проводи дорогого Модеста Давидыча, – наказала старушка. – И скажи гостям, что мы с Сонечкой премного извиняемся, но сейчас ей надобен полный покой.
- Нонеча же передам, барыня.
Как только мы остались в комнате одни, «тетушка» замялась у дверей.
- Тебе бы подремать, Сонечка.
- Я еще не хочу, - я потерла зудящую шишку и положила голову на мягкий подлокотник кушетки. – Но вы могли бы ответить на несколько моих вопросов.
Кивнув, она придвинула к кушетке стул, села напротив, наклонилась и обхватила теплыми ладонями мои руки.
- Спрашивай, милая, - грустно улыбнулась мне Инесса Ивановна. - Все об чем знаю, поведаю.
А вот теперь самое сложное - как все правильно сформулировать? С чего начать?
- Какое сегодня число? В каком городе мы живем? У меня есть родители? Кто я такая? Кто вы все такие? Кто платит за аренду этих хором? Если я, то откуда беру деньги? Кем работаю? Этот… жених, кто он такой? Как мы познакомились? А остальные… я их знаю? Что я делала сегодня утром? Какие у меня планы на ближайшее время? Знаете ли вы человека по имени Прохор Васильевич Леденцов? – у меня в запасе имелось еще пару десятков вопросов, но нужно было перевести дыхание. А когда перевела, заметила вытянувшееся лицо «тетушки» и решила пока сильно не нагнетать. – Извините. Просто столько всего в голове…
- Не стоит просить прощения, Сонечка, я все понимаю и постараюсь ответить. Только вот... кто будет твой Прохор Васильевич? Среди Лешенькиной родни не припомню этакого имени…
- Да, так, - тяжело вздохнула я. - Забудьте.
Поднявшись, Инесса Ивановна подошла к столу и взяла в руки лежащую на нем газету. Пробежалась по ней глазами. Затем вернулась к кушетке и передала ее мне.
Статья о дамских нарядах на передовице. Под ней заметка о том, что некий князь Орлов попросил руки и сердца дочери некого барона фон Манфа…
Мой взгляд пополз выше и зацепился за говорящее название - «Сплетникъ». Под ним значилась дата – «№128, четвергъ, 18 декабря, 1890г.».
Я задержала дыхание. Зажмурилась. Снова открыла глаза. Перечитала. Выдохнула.
Это не просто другая реальность. Это еще и другое время. А мир?
- Ч-что за город? Где мы живем? – выдавила я из себя и подняла голову.
- Китеж, милая, - от Инессы Ивановны не ускользнул мой потерянный взгляд. Она снова села рядом и принялась гладить меня по волосам. - Ты здесь родилась, Сонечка. Выросла. Ходила в гимназию. Как только Модест Давидыч разрешил, я попрошу Тишку подогнать пролетку, и мы прокатимся по окрестностям. Ты тотчас все вспомнишь.