- Так-так. И что же у нас приключилось?

Вглядываюсь в до боли родное лицо. Кажется, она на грани истерики.

- Мне нельзя! - выплевывает в лицо Эля.

Вот так, да?! Внутри разгорается пламя. Мой кулак влетает в стену с такой силой, что кажется, я слышу хруст собственных суставов. Эта боль немного отрезвляет. Буквально на считанные секунды, за которые мне стоит убраться отсюда подальше.

- Меркантильная сука! - бросаю, не скрывая разочарования. Все-таки, чудес не бывает. Виновна по всем пунктам. Однозначно! - Никогда не прощу!

Не ухожу - сбегаю, только потому, чтобы не удавить предательницу. Нет, я никогда не поднимал руку на женщин, но сейчас, в голове всплывают строки песни “Последний глоток” питерских парней из группы Stigmata:

“И унесемся на крыльях ветров

Скорей подальше от этой судьбы

Я не хотел тебя потерять

Мне было проще тебя убить

И улететь,

Танцуя с огнем

В последний путь

Заснуть вечным сном…”

- Рустам Дамирович, - вырывает из мыслей голос Макса. - Вот.

Оборачиваюсь на безопасника и вижу, что он за локоть держит дрожащую птичку-Элечку.

Глава против воли жадно блуждают по ее лицу, на котором застыл шок. Хороша актриса! Делает вид, будто не понимает, что же происходит. Ну-ну. Взгляд опускается ниже. Налившаяся грудь, что так часто вздымается, манит к себе. Если бы не обстоятельства, я бы зарылся носом между этими подросшими девочками. Скольжу ниже. Живот не видно, но фигура несколько округлилась. Вынужден признать, беременность Эле идет. Идиот! Она беременна от другого мужика, она предала тебя, а ты?! Мудак, мля! Возьми себя в руки!

- Макс, благодарю. Эльвира Алексеевна, проходите, присаживайтесь, - безэмоционально произношу ледяным голосом. - Разговор будет долгим и крайне неприятным. Для вас.

Эля несмело опускается на краешек стула, почти у самой двери. Что ж, твой выбор. Могла бы хоть попытаться, например, в ноги упасть.

- Чччтоо это значит? - заикаясь, спрашивает Корнеева.

- Не прикидывайся, что ты не знала о том, кто я такой! - срываюсь на крик.

Больше всего в жизни не переношу лицемерие.

- Откуда я могла знать?! Ты… все это время обманывал меня, да? - изображая искреннее непонимание, делает грустные глазки, словно вот-вот заплачет. - Использовал? Из-за Южного?

Смотри-ка, гордячку обиженную из себя строит. А актриса из нее очень даже ничего. Даже Станиславский оценил бы, и наверняка сказал бы “Верю!”, но…

- Не люблю, когда у меня воруют.

- Так все из-за денег? - удивленно восклицает, словно до нее только что дошло. - Сраных бумажек? Поэтому можно людей в грязь втаптывать?

Дааа, вот она, безбедная жизнь простого миллионера. Ни одна шкура не знает, сколько я впахивал ради этих “сраных бумажек”, да и сейчас…

И эта дрянь думает, что я снова поведусь на её "люблю_жить_не_могу_умру"?! Стерва!

- Слушай сюда! Я дважды повторять не буду, - не могу сдерживать рык внутри. - Мне плевать на все твои слова, ясно? Я верю фактам! А по фактам: ты - просто крот, ты - наглая, паршивая крыса! И я раздавлю тебя!

- Рус, я… - блеет эта "невинная" овечка.

- Меня зовут Рустам Дамирович! - сухо отвечаю, глядя на красные глаза. Того и гляди - вот-вот разревется.

- Рустам Дамирович, я беременна, - едва слышно шепчет та, кому я когда-то доверял.

Воспоминания о том злополучном звонке не обходят меня стороной. Я ведь все это время искал Элю, еще надеялся на что-то, думал - сможем исправить. Но она исчезла почти сразу, после той нашей встречи. И Гаврилов испарился! Уууууу! Может, они не вместе были все это время? Мы ведь отслеживали аэропорты… Да и Серый прилетает только завтра, а Эля уже тут… Слишком бледная, для двух месяцев на островах… Но… Когда несколько недель назад мне позвонил Болотский, и спросил, почему Корнеева не пришла на УЗИ по беременности, вот тогда, я кажется, умер. Беременна… И, наверняка, не от меня! Уверен! Иначе бы сразу сказала, не бегала от меня, а она…