Фабрис несколько секунд молчал, переваривая мои слова, затем отрицательно покачал рогатой головой.

– Нет, я не согласен. Я считаю, что существуют места объективно более приятные и безопасные и объективно менее.

– Если ты говоришь о небольших изолированных участках, учреждениях и заведениях, то да, но в рамках планеты – нет. На планете проживает слишком большое количество гуманоидов.

Я сама не заметила, как увлеклась разговором и перешла на «ты».

– Мне странно такое слышать от подростка с Танорга, ведь твоя родная планета считается одной из самых чистых, технологичных и безопасных, – пробормотал Фабрис, делая первый глоток кофе. – Я всегда считал, что Цварг и Танорг в этом плане очень похожи друг на друга. Во всяком случае, в обоих Мирах количество криминальных элементов в разы ниже, чем на Тур-Рине. Уж поверь, я как эмиссар прекрасно знаю, о чём говорю.

Я усмехнулась. Конечно же, я верила тому, что говорит Фабрис Робер. В своих интервью он всегда был предельно честным и никогда не врал… Я несколько секунд мучительно соображала, что ответить, но всё же сказала:

– Наверное, мы немного разное понимаем под словом «преступность».

Мужчина высоко поднял брови:

– Разное? А что тут может быть разного? Грабить, убивать, угрожать – плохо. Быть честным гражданином, соблюдать законы и платить налоги в казну Аппарата Управления – хорошо. Вот на моей планете нет грабителей, и можно спокойно ходить в любое время суток по любым улицам, а не только относящимся к конкретным кварталам. Это действительно безопасно.

Я поняла, что Фабрис воспринимает меня как ребёнка, а потому и разговаривает в формате «хорошо-плохо». А ещё я много раз читала его интервью с прессой и знала точку зрения относительно любого вопроса. Особенно ярко на фоне всех вопросов всегда выделялась его негативная реакция именно на ночных бабочек. И… пользоваться информацией о собеседнике было против правил, но я не удержалась.

– А ночные бабочки? Как ты относишься к ним?

Фабрис поперхнулся кофе и посмотрел на меня, прищурившись:

– Сколько тебе лет, говоришь?

– Я взрослая, – повторила упрямо. – Мне есть двадцать один.

– Ну-ну. – Эмиссар покачал головой, явно не поверив, но всё же ответил на предыдущий вопрос: – Я отрицательно отношусь к любви за деньги. На Цварге такие вещи запрещены законом.

– А на Тур-Рине райские дома декриминализованы. Ночные бабочки… – я подумала и добавила то, от чего Фабрис вновь поперхнулся, – и мотыльки платят налоги, имеют страховки и пенсионные. У них есть свои профсоюзы, и зарплата, кстати, хорошая. – Эмиссар посмотрел так, что я почувствовала приливший жар к щекам и попыталась поскорее завершить мысль: – Для общества легализация этой сферы стала абсолютным плюсом, так как больше нет места коррупции, а если сравнивать с другими планетами Федерации, то на Тур-Рине существенно ниже процент нападений на женщин с этой целью.

Цварг посмотрел на меня, неодобрительно поджав губы.

– Не знаю, где ты, девочка, всей этой ерунды набралась, но на Цварге запрещены райские дома, и сотни лет не было нападений на женщин.

– А ты в этом уверен?

– В чём?

– В том, что на цваргинь не было нападений.

***

Фабрис Робер

Конец октября. Тур-Рин

Верфь была достроена. Несколько недель прошло с разговора с Эстери Фокс в «Госпоже удаче», необходимая паллета с медикаментами была загружена на склад эльтонийки, но всё шло не так, как я планировал. Что за ерунда?! Впервые в жизни я обставил и рассчитал всё так, чтобы у меня украли лекарства, но их никто не крал. Ни полностью, ни частично, вообще никак! И если судить по видео, установленным в скрытых видеокамерах, никто даже не заинтересовался арендованной ячейкой в квартале Карнавальных Масок. А ведь она приводила туда клиентов с далеко не самой кристальной репутацией, я всё отслеживал и… понять не мог, что не так!