Одноэтажное здание госпиталя было не слишком большим, серым снаружи и чисто белым внутри. На стенах висели плакаты с пугающе предостерегающими изображениями последствий магических дуэлей, проклятий и выпитых зелий с просроченным сроком годности. Бешенство как побочный эффект средства от веснушек запомнилось мне особенно хорошо: всклокоченная рыжая девица рвала зубами смирительную рубашку, а нарисованные медбратья белозубо улыбались. Один из них держал в руке фигурную бутыль с эмблемой знаменитой на всю Итарию аптеки. «Зеленый клевер». Мы на страже вашего умственного и физического здоровья!» – гласила надпись по центру картины, а внизу, прямо на груди пострадавшей, красовалось: «Граждане, приобретайте продукцию только известных и хорошо зарекомендовавших себя на рынке марок».

Больничный корпус находился в некотором отдалении от жилых и учебных, поблизости от полигона. В этом, разумеется, присутствовала некоторая доля логики. Приложили тебя чем-нибудь тяжелым (заклятьем или просто спортивным снарядом) – и медикам не надо далеко идти, и тебе надежнее. Вероятность, что успеют спасти, в разы выше.

Это я так думала, пока не увидела медиков. 

– Нежить в госпитале! – заорала что было мочи. – Спасайся кто может! – и я выставила вперед пакет с курицей, как если бы чесночная подлива вдруг начала действовать не только на вампиров из детских сказок, но и на странного вида зомби.

Головы их были как будто пришиты к огромным – по виду даже тролличьим – телам. Без «как будто». Они и были пришиты.

– Изыди! – потрясла я своим ужином прямо перед ужасными лицами, а потом поняла, что Анжер, Мила и Йонас, открыв рты, смотрят на меня, а Жорик… Жорик тихо стонет.

– Что же вы стоите! – я топнула ногой от бессилия и эмоций, которые захлестывали меня и так и норовили куда-нибудь или во что-нибудь выхлестнуться. – Ему плохо, он умирает! На нас напал отряд злобных зомби! 

Продолжить обличительно-паническую речь мне не дали.

– Где? – высунулся откуда-то взлохмаченный пожилой мужчина человеческой наружности. 

– Здесь, – растерялась я.

– Показывайте, – махнул рукой врач (это я поняла по белому халату).

– Зомби? – я ткнула совсем уже истрепанным пакетом в сторону подозрительно спокойных монстров.

– Это не зомби, – устало потер доктор переносицу, – то есть зомби, конечно, но зомби, зарегистрированные в Государственном Реестре Объектов Бытовой Некромантии. Так что все законно, могу даже клейма показать, – и он, не дожидаясь нашей заинтересованности (полагаю, предыдущий опыт говорил медику, что он этой самой заинтересованности не дождется), развернул одного из помощников и продемонстрировал клеймо ГРОБн на бритом затылке зомби.

И правда, все законно и даже совершенно обыденно. Нет ничего более нормального, чем санитар-труп, имеющий собственный номер в ГРОБн.

– И кем они у вас работают? – спросила я.

– Санитарами, – недоуменно ответил доктор, как будто о таком простом решении вопроса мог бы догадаться и первоклассник сельской школы, а не одетая в мантию преподавателя половозрелая девушка.

– Это вот они у вас больных носят? – зачем-то уточнила я.

– И больных, и раненных, – подтвердил мужчина. – Вы попробуйте найти на эту опасную и нервную работу живых! Да у нас до появления зомби эта вакансия вообще никогда не закрывалась. А теперь уже год как укомплектованный штат, и болеть студенты стали реже...

– Я даже знаю, почему, – не сдержала я нервный смешок, а Жорик снова застонал.

– Ну что же вы стоите, доктор! Сделайте что-нибудь! – воскликнула я, и врач подошел к пострадавшему.