Но в данном случае все зависело от реакции на факт отсутствия записи разговора со стороны полковника Гаджигусейнова. Если Нияз Муслимович станет настаивать, то придется и в суд обратиться. В противном случае можно будет спустить дело, что называется, на тормозах.

Поэтому свой очередной рабочий день старший следователь по особо важным делам начал с посещения кабинета начальника отдела. Того на месте не оказалось. Сотрудники, находившиеся в соседнем кабинете и бесплатно исполняющие обязанности секретарши, сообщили подполковнику юстиции, что Нияз Муслимович вызван на ковер к генералу. Омаханов подозревал, что это может касаться его интервью, поэтому решил дождаться возвращения Гаджигусейнова в коридоре, рядом с дверью кабинета. Там даже кушетки не было, чтобы присесть, но Манапа Мансуровича данное обстоятельство не смутило, поскольку он всегда предпочитал стоять, как настоящий слон, который, как известно, даже спит стоя.

К счастью, ждать ему пришлось совсем недолго.

У капитана Василия Николаевича Одуванчикова в казарме сводного отряда спецназа военной разведки было свое место в отдельном офицерском кубрике.

Он встал рано и уже заправлял постель, когда услышал голос командира второго взвода Юрия Громорохова:

– Что, не спится, командир? Вроде бы отдохнуть следует после успешной операции. Никто не торопит, по тревоге никуда не гонит. Приехали-то мы с операции совсем недавно.

– Не спится. Дома, когда вернемся, отсыпаться буду, – заявил капитан.

Он не любил лежать без сна на кровати, от этого только уставал. Так было и дома, когда занятия и тренировки чередуются друг с другом и схожи только повышенной интенсивностью, и в командировках, где боевые действия зачастую длятся продолжительное время, не имеют остановки и не позволяют выспаться по собственному графику. Но Одуванчиков легко втягивался в любой режим работы и неудобств от этого практически не испытывал, поскольку высыпаться впрок никогда не умел.

Удовлетворенный ответом, а еще больше тем, что командир роты его вставать не заставляет, не дает какое-то задание, Юрий Юрьевич повернулся на другой бок и продолжил сон.

Капитан аккуратно заправил постель, неторопливо умылся, побрился с обычной для себя тщательностью, повесил полотенце на сушилку, после чего оделся и вышел в казарму. Солдаты спали, только дневальный стоял у своей тумбочки, расположенной вдалеке от входа, и дремал. При стуке двери офицерского кубрика он резко вскинул голову, отчего с нее едва не слетела кепка, которую солдат придержал за козырек. Но глаза и лицо у дневального все равно были сонными. Капитан заметил это даже с изрядного расстояния и в полумраке.

Второго дневального видно не было. Скорее всего, он куда-то ушел или же где-то улегся спать. Спрашивать у солдата, где его напарник по наряду, капитан не стал. Он понимал, что все отдыхают по-своему. Одному четырех часов хватит за глаза, другому и восьми мало. Организмы-то у всех разные, а с природой не поспоришь.

Одуванчиков вошел в канцелярию, недолго посидел за столом, соображая, что следует сделать в начале дня, в первую очередь. Он вспомнил, что обещал начальнику штаба сводного отряда майору Смурнову узнать в гараже, насколько эффективной оказалась защита от пуль и осколков, выставленная по бортам грузовиков, позвонил туда, разбудил дежурного и предупредил, что уже идет к ним.

Дорога много времени не заняла. На улице было уже совсем светло. На небе держались дождевые тучи, и асфальт дорожек был мокрым после недавнего ночного дождя. Однако низкое солнце, не так давно взошедшее где-то за Каспием, все равно нашло просвет и светило по-кавказски ярко.