- Эй, ты почему смеешься? – помню, что повернулась к нему, готовая осадить наглеца. Но оказалось, что он вообще на меня не смотрел!

Зато ответил, пожав плечами и поправив на носу очки:

- Потому что стыдно историку бросаться подобной аксиомой. Особенно зная, что это насекомое не однажды спасло тысячи жизней от голодной смерти.

- Саранча? – я удивилась, свысока осматривая соседа. – Да ну! Ты же не серьезно?

Он впервые посмотрел на меня, вполне даже серьезно, и я потребовала:

- Как это возможно? Объясни.

- Очень просто. Самый последний массовый случай – когда в Камбоджу пришли Красные кхмеры* и начался повальный голод, люди жарили и варили саранчу, и только так смогли выжить. Так что это насекомое никак нельзя назвать бесполезным. В нем масса полезного белка.

Что?! Фууууууу!

Видимо, моя пауза с ответом слишком затянулась, а лицо выдало все внутреннее противоречие от услышанного, потому что парень вдруг спросил:

- Надеюсь, ты знаешь кто такие Красные кхмеры?

Я-то? Понятия не имею! Но непременно сегодня же узнаю!

- Конечно! – уверенно фыркнула.

Кажется, блондин не поверил. Ни ответу, ни моим честным глазам. Внезапно нахмурился и отвернулся, как будто только сейчас увидел, кто сидит с ним рядом.

- Ладно, - отодвинулся подальше, словно я могла его укусить. Повел плечом, отмахиваясь, как от мухи. – Проехали…

Что?! Это он мне?

- Стоять, Кудряшка! Куда это проехали? Раз уж раскусил, давай, рассказывай!

Мои пальцы оказались крепко сжаты на его запястье, и парень с надеждой спросил:

- И ты отстанешь?

- Посмотрим, - ушла я от прямого ответа, а про себя подумала: конечно, отстану, что мне еще с таким ботаником делать?

- Хорошо, слушай!

И тут он сделал самое простое, что мог сделать. Кудряшка снял очки и поднял ко мне лицо.

Ничего не должно было случиться необычного, клянусь. Я каждый день равнодушно смотрела на сотни людей – красивых и не очень. Смеялась и легко уходила, оставаясь собой, а тут… Парень снял очки, отвел пятерней волосы от лица, поднял взгляд и заговорил.

Тепло-карие, необыкновенные глаза в опушке темных ресниц смотрели на меня. Кудряшка что-то говорил, говорил… А я, как завороженная, прикипела взглядом к его губам, чувствуя, как от звука голоса соседа вибрируют струны в душé, о которых я до сих пор и понятия не имела.

Никогда не думала, что со мной может произойти нечто подобное. Что я вот так на щелчок пальцев западу на первого встречного парня. Я, Агния Корсак, которая никогда и никого не любила…  вдруг почувствовала ощутимый укол. Сердце ударило о ребра, дыхание сбилось, и огненный разряд прошел сквозь тело стрелой, пронзив неведомым до этого момента чувством.

Проклятый Купидон сегодня выбрал мишенью меня и захохотал, а я, позабыв о Красных кхмерах, спросила имя парня…

Да, все это случилось со мной ровно месяц назад, но даже спустя тридцать один день моего глубокого чувства, Антон Морозов отказывался меня замечать.

Я выдохнула злость, как дракон, сквозь ноздри, и поймала его взгляд, брошенный в сторону соседнего ряда, где у окна сидела тонкогубая бледная выдра. В просторечье - студентка Элла Клюквина. Ничего особенного, уж поверьте мне! Тонкие косточки, мышиные волосики, дрожащие ресницы и поджатый рот, словно ее вот-вот стошнит. Да таких жеманниц еще поискать! Не понимаю, и что мой Морозов в ней нашел? Лично мне она о-очень сильно не нравилась!

Мириться в его окружении я могла только с одной девчонкой – такой же очкастой ботаншей-вундеркиндом, о гениальности которой судачил весь университет. И то только потому, что мой ботаник сох по бледной выдре.