В один прекрасный день она наконец довяжет тот коврик для гостиной, и он ахнет. Макнаба чрезвычайно удивляло ее умение мастерить всякие штуки своими руками, и ей было приятно вдвойне. А еще ей нравилось, что их личные вещи так прекрасно сочетаются и дополняют друг друга в их квартирке. Ее посуда и его пивные бокалы, ее стулья и его стол. Теперь у них все общее.

А еще Пибоди полюбила по утрам вместе завтракать, когда их смены совпадали. Просто сидеть рядом, жевать и болтать обо всем на свете.

Она отпила кофе и вдруг заметила, что Макнаб опустил ложку и молчит.

– Твои три «х» размокнут и перестанут хрустеть, – предупредила она.

– Чего? А, ну да. – Он пожал плечами и отодвинул тарелку. – Я не очень-то голоден.

– И как некоторые умудряются не есть по утрам? – Сама идея пропустить завтрак казалась Пибоди кощунством. – Я просыпаюсь голодная, как волк, и едва сдерживаюсь, чтобы не смести все, что попадется на глаза – иначе точно в дверь не пролезу.

Он промолчал, и Пибоди нахмурилась: Макнаб всегда говорит что-нибудь приятное про ее фигуру. Наверное, он нездоров – сам бледный, глаза красные, под ними темные круги.

– Что с тобой? – Она встревоженно тронула его за руку. – Выглядишь не очень.

– Не выспался.

– Ты заболел? – Пибоди поспешно потрогала его лоб. – Температуры вроде бы нет. Давай заварю тебе специального бабушкиного чая?

– Не стоит. – Он поднял голову и посмотрел ей прямо в глаза. – Пибоди… Делия.

Вот так-так. Он называл ее Делией, когда бывал расстроен, зол или хотел заняться с ней любовью. Вряд ли сейчас он думал о сексе.

– В чем дело? Что случилось?

– Да так, просто… я люблю тебя!

– Я тебя тоже люблю! Сейчас сидела и думала, как здорово завтракать вместе на нашей кухоньке. Встречать новый день вдвоем и…

– Ты хочешь замуж?

Не допей она кофе чуть раньше, Пибоди непременно бы прыснула бы ему в лицо. Вместо этого она судорожно сглотнула.

– Ох ничего себе! – У нее резко пересохло во рту. – Ну да. Когда-нибудь.

– Я хотел сказать, замуж за меня.

– Ну конечно, за тебя, глупыш! За кого же еще? – Она ущипнула его за плечо, но Макнаб даже не улыбнулся. – Сказала ведь, что люблю тебя! Я опять напортачила? Йен… – она тоже называла его по имени только в особых случаях. – Если я тебя обидела…

– Нет-нет, дело не в этом. Как ты насчет того, чтобы пожениться?

– Ну… – Желудок затрепетал, сжался, потом опять дрогнул. – А ты?

– Я первый спросил.

– И что навело тебя на эту мысль?

– Мне не спалось. Перед глазами маячила Кей-Ти Харрис, лежащая возле бассейна на крыше. В том освещении она – вылитая ты! И на миг мне показалось, что я вижу тебя… Едва не умер!

Пибоди облегченно вздохнула, чувствуя одновременно беспокойство и горячую привязанность. Она села к нему на колени и обняла, а он уткнулся головой ей в плечо.

– Все в порядке. Я жива, и все будет хорошо. – Она поцеловала Макнаба в макушку; его золотистые волосы в лучах солнца были того же цвета, что и занавески в кухне. – Все будет хорошо!

– Я понял, как ты дорога мне, и подумал, что я… то есть мы теряем драгоценное время. Думаю, нам стоит пожениться. Или хотя бы скажи, хочешь ли ты, чтобы я сделал тебе предложение. Ведь ты для меня та самая! Пибоди, ты – моя единственная!

– А ты – мой единственный! – воскликнула Пибоди. – Макнаб, никогда и ни с кем мне не было так хорошо! С тобой я чувствую себя счастливой. И все это, – она обвела рукой кухню, – моя посуда, твои бокалы – наш дом! И я здесь счастлива.

– Я тоже.

– Нам необязательно жениться прямо сейчас. Мы еще слишком молоды, – сказала она с улыбкой, и его зеленые глаза засияли в ответ.