– Что это может быть?

Не играет снова, выглядит абсолютно естественно. Переход на личную тему как индикатор согласия.

– Светлана, вы сейчас серьёзно? Вам ключи от сейфа не вручить, без описи и обязательств с вашей стороны? Неважно, что. Важно, если покажу вам частным порядком, вы со скоростью звука откатаете копию через свой жетон. Можете откатать, – поправляюсь. – Любая информация самого успешного бизнес-проекта отрасли очень легко конвертируется в деньги. – Только стопроцентная откровенность и чистая правда.

– А вы не умрёте от скромности, пха-ха-ха. Я лично не представляю подобного секрета. – Она теперь не спорит, а дискутирует. Эдакий толстый намёк действием. – Такого, чтобы в моих руках нанёс в конкретной ситуации вам ущерб, а я его при этом могла легко конвертировать в деньги. Хотя идея интересная.

Лёд тронулся, теперь только закрепить. К деньгам она неравнодушна, хотя и с массой оговорок. По-хорошему, ключей влияния лучше иметь больше одного, но не мне сейчас замахиваться.

– Простите за откровенность. Госпожа старший лейтенант, сколько миллионов или хотя бы сотен тысяч вы заработали за прошлый месяц? Но не на своей должности, а бизнесом, где наёмных работников четырёхзначное число, а фонд заработной платы равен двадцати процентам оборота?

– Не поспоришь.

А ещё у неё местами редкая критичная объективность. Не минус, но очень неудобный субъект для такого вот взаимодействия.

– Я упустила на мгновение, что вы в силу физиологии мою достоверность не проконтролируете, – поясняет она вроде как нейтрально.

Неправда. А тут неправда. И это очень хорошо.

– Но как скажете, – продолжает Фролова. – Значит, запись будет получена от вас по процедуре.

– В любое время! Только один момент, – доверительно наклоняюсь через стол. – Вы внимательно прочли мою лицензию?

Это тоже мелкий тест. Вижу по отклику невербалки, что читала. Получается, действительно настолько высокая скорость обработки информации и обращения к ней же.

Так быстро думают, что их мыслительные процессы можно условно считать параллельными. Если она – типичный представитель своего класса, а всё пока именно за это.

Есть над чем задуматься. Есть чего опасаться. Если у них пропорционально работает и память, то жену из чистокровных я, пожалуй, никогда не захочу.

– Настолько внимательно, насколько это сейчас целесообразно. Что я упустила?

– Может, и не упустили. Мой искин имеет сертифицированную вторую категорию. Для выемки вам потребуется верифицированное участие искина первой – на уровень выше двойки идёт единичка.

Здешний нюанс. У человека-менталиста первый ранг – самый низкий, десятый – самый высокий. У искусственных интеллектов наоборот: первый – самое крутое, что можно вообразить. Два, три – легковушка в сравнении с грузовиком.

Искином первого ранга негосударственным конторам владеть запрещено, а на государственном уровне он типа редкость. Скажем, есть не во всех городах (дорого) и к иному члену правительства на приём попасть проще. Будучи бомжом.

– Это барьер, – без паузы констатирует она. – И выстроили вы его скорее всего неслучайно.

– Могу ответить грубо: "Зачем вы сейчас на меня вешаете свои проблемы? Есть закон, давайте соблюдать".

– М-м-м? – она вопросительно изгибает бровь.

– Могу, но не буду. По-человечески: не планировал вообще никаких барьеров. Я ж не вчера строил здание, даже не в этом месяце! И это не барьер, а политика безопасности компании. Вы просто не понимаете в этом бизнесе.

– Да ну? На какую тему я не сильна?

– Вы в курсе, что на своей территории мы разрешаем только лицензионные стимуляторы?