После она сходила в душ. Заварила себе чай, положила в вазочку лимонное  варенье, которым угостила соседка Лера и, старательно игнорируя последнюю фразу в чате, написала.

Инга: У меня для тебя ультиматум.

Ответ пришел не сразу. Инга успела перенервничать, три раза сходить покурить на балкон, когда Патрик отозвался.

Патрик: Ну все, я впал в состояние экзистенциального ужаса.

Инга: Очень смешно.

Патрик: Вообще не смешно. Я весь день сам не свой после вчерашнего.

Инга: Стыдно?

Патрик: Нет.

Инга: Ты еще и бесстыжая Морская Звезда Патрик, ты в курсе?

Патрик: Теперь – да.

Инга поймала себя на том, что улыбается. После всего, что он натворил! А что он натворил? Да просто… просто она жить теперь не может, ни думать ни о чем, ни делать ничего , пока не…

Инга: Значит так, бесстыжая морская звезда. Или ты мне назначаешь встречу, и мы видимся в реале. Или иди ты к черту.

***

Там, в нескольких километрах от нее, Павел Мороз отложил телефон и откинулся в кресле. Вот он – шанс. Сейчас взять - и все закончить. Давно пора.  Что, понравилось  тебе, Паша, сидеть с адским стояком на совещании, когда все спасение твоё от публичного позора – папка с документами и пиджак.

Не понравилось. Но и лишить себя этого… Паша отодвинул телефон подальше от себя. И представил себе, что  - все. Сегодня все закончится. Исчезнет из его жизни этот телефон, этот чат, эта девушка. Точнее, девушка никуда не исчезнет в ближайшее время, но он для нее будет только официальным «Здравствуйте, Павел Валерьевич».  А ведь когда они познакомились, он был для нее плюшевым мишкой. И она шипела ему в трубку: «Вы что, со мной голым разговариваете?».

Паша улыбнулся. А потом улыбка резко погасла. Как лишить себя этого? Он же… он же теперь просто задохнется без нее, без Патрика, без возможности хотя бы иногда снимать с себя пиджак, ослаблять галстук и быть... кем-то другим. Свободным. Веселым. Беспечным. И чертовским раскрепощённым.

Глотнув свободы, вернуться снова  в клетку личины господина Мороза, генерального директора, зятя владельца и прочая-прочая-прочая – невыносимо.

Телефон пиликнул.

Инга: Пат, пошел обратный отсчёт. Последняя минута на то, чтобы ты что-то ответил.

Она нервничает. Курит, наверное, сейчас одну за одной. Но рука у нее не дрогнет удалить контакт и забанить. А, может, и нет. Может, и дрогнет. Но и у него желания проверять это на практике тоже нет.

Паша решительно подтянул к себе телефон.

Патрик: Дай мне время подумать.

Инга: Нет у тебя времени думать. Отвечай сейчас.

Патрик: Инга…

Инга: Немедленно. Секунды тикают, Пат.

Паша покачал головой. Девочку закусило. Тебе так понравилось то, что было вчера? Хочешь, чтобы это произошло в реале? Ах ты, черт. Паша выдохнул через нос, втянул живот. Как там говорится:  никогда не было, и вот – опять. Втягивай-не втягивай, в там уже снова случилось. Мальчик, вспомни, сколько тебе лет!  Вспомни про свои жизненные и семейные обстоятельства! У тебя должно вставать по расписанию и только на жену!

Мой язык скользит по…

Инга: Десять секунд, Патрик. Полет нормальный?

Вот же зараза упрямая!

Патрик: Послезавтра, в шесть.

Инга: Где?

Патрик: Метро ВДНХ, у памятника покорителям космоса.

Инга: Как я тебя узнаю?

Патрик: Я сам тебя узнаю.

Инга: Нет. Опиши себя. Рост, вес, цвет волос, во что будешь одет.

Паша неверяще смотрел на экран. Девочка думает, что держит его за яйца. Ох, черт. Он тут же буквально представил себе эту картину. И понял, что хочет этого. У нее тонкие пальцы и, наверняка, нежные. Да чтоб тебя!

Инга: Патрик? Колись.

Патрик: Рост чуть меньше ста девяноста. Вес – хрен знает, не взвешивался давно, что-то в районе восьмидесяти пяти было. Волосы темные.