— По-по-о-онимаете, я не могу, — проблеяла трусливо, прекрасно осознавая, что сейчас, стоя на носочках перед погибающим драконом, удерживаемая за капюшон курточки, я нахожусь в полушаге от смерти. — Я уже того-о-о. Эххеверкнулась по полной.

Его такой ответ не удовлетворил. Встряхнув мое полуобморочное от страха тело, он повторил:

— Эххеверис! — а в глазах такая ненависть, что тут и без всякого переводчика с драконьего языка на нормальный понятно: он бы меня сейчас с большей охотой не о принятии просил, а сожрал. Может, даже медленно и по частям.

Налетевший на нас Абель, уже тоже в человеческом обличье, не позволил мне ничего сказать. Отморозок получил удар в челюсть и отлетел в снег. Меня, к сожалению, из рук он не выпустил, потому в снег я полетела следом за ним. Но улетела недалеко — Абель, побоявшийся нападать на нас в драконьем виде, перехватил меня за талию и дернул на себя.

Чувство было такое, словно меня пытаются переломить пополам. Треск ткани избавил от этого в высшей степени необычного ощущения. Капюшон в качестве трофея остался у отмороженного, все остальное у Абеля. И я была искренне рада такому разделению моей скромной персоны.

— Не стоит тянуть руки к чужим хранительницам, — глухо выплюнул ужас. Плечо у него было прокушено, на лице имелись глубокие царапины, а рукав и спина залиты кровью. Но на ногах Абель пока стоял крепко, в отличие от отморозка. Тот поднялся с трудом, его ощутимо шатало. Плечо, как и у моего дракона, было прокушено, жилет и рубашка на груди разодраны, позволяя оценить и белизну кожи, и глубину царапин.

— Арика шайса, — прохрипел он.

— Не ругайся при моем сокровище! — тут же одернул его ужас.

— Да пускай ругается, я все равно не понимаю, — дрожащим голосом разрешила я. — А ему, может, легче станет.

Недоверчивый взгляд Абеля меня смутил, к счастью, его быстро отвлек наш упрямый отморозок.

— Вереши кан! — каркнул дракон, кивнув на меня.

— У меня есть другое предложение, — Абель оскалился. — Ты присягнешь мне на верность и будешь жить.

— Мерхи, — мотнул головой отморозок. Сначала я решила, что он отказался, но, когда ужас перешел на ту же самую драконью тарабарщину, с неудовольствием поняла, что он просто не понимает наш язык. А я вот не понимала их, хотя мне было очень интересно, о чем они говорят.

Говорили они долго. Раданэш успел перестать корчиться, успокоиться, смириться со случившимся и теперь просто ждал, чем все закончится, продолжая сидеть на снегу. Я же все время весьма эмоциональных переговоров провела, прижатая к Абелю. Не сказать, что меня это напрягало — в присутствии белого дракона мне и самой не очень хотелось отходить далеко от ужаса, но любопытства моего не смог притупить даже страх.

Потому, когда после очередной крайне пылкой тирады отморозок замолчал, а Абель раздраженно фыркнул, но не начал ответную отповедь, я негромко поинтересовалась:

— Чего он ждет? Время же…

— Не хочет идти под мое крыло, — так же негромко ответил ужас, — считает меня недостойным.

— И?

— И брать в хранители Раданэша не хочет. Тебя ему подавай.

— А так можно? Чтобы у одного хранителя несколько драконов?

— Можно, но мы так делать не будем.

— Это небезопасно?

— Безопасно, но я против такого…

— Но этот отмо… дракон вам очень нужен?

— Он из стаи ледяных, судя по силе, из правящих. Не хотелось бы терять такой экземпляр, — неохотно ответил ужас, недовольный тем, что его перебили.

— Понятно. Пустите, пожалуйста.

Абель отпустил, но как-то неохотно, настороженно глядя на меня:

— Что ты задумала?

— Одним драконом больше, одним меньше, какая разница, верно? А этот сейчас загнется, он уже едва стоит, — лицо Абеля удивленно вытянулось, он еще не верил в то, что я собиралась сделать, а я уже повернулась к отморозку и громко произнесла: